[fandom Sekai-Ichi & Romantica 2016]

Доброе время суток дорогие все! Наш фандом мал и не активен, но в наших силах это изменить! Мы приглашаем всех, кто может что-то сотворить, или вдохновить того, кто в силах это сделать, участвовать вместе с нами в Фандомной Битве 2016.
По всем вопросам, предложениям писать в комментарии или на умыл сообщества.

---

[Рицу Онодэра]

Взялся вот искать кого-нибудь, кто хочет отыграть любую из пар в Первой любви и чистой романтике. Я просто горю от желания. Очень жду по номеру аськи

653220586

---

Всё, что есть у меня

[Victoria Liya]

Иногда они возвращаются. Продолжаем

Название: Всё, что есть у меня
Фандом: Junjou Romantica
Часть 2. Глава 1 "Параллельные жизни"
(оно же глава 11)
Автор: Victorialiya
Гамма: vates
Категория: слеш
Рейтинг: R
Жанр: романтика, психология, немного юмора
Персонажи/пары: Акихико/Мисаки, Хироки, Новаки, ОМП, ОЖП
Общий размер: макси
Содержание: Пока Мисаки на учёбе, в гости к Акихико Усами приходит его старый приятель Хиро-сан. Но чем же занят Мисаки?
Предупреждение: Возможен ООС.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат автору манги Сюнгину Накамуре.

И чтобы было понятно, что именно играло у Акихико в рингтоне - D’espairs Ray. Hollow

Прослушать или скачать D'espairs Ray HOLLOW бесплатно на Простоплеер

Часть 2
Глава 1 "Параллельные жизни"
(оно же глава 11)

Акихико разбудил настойчивый звонок в дверь. Или это всё-таки был звонок телефона?.. Рука сжимала мобильник с тёмным экраном, а в ушах всё равно стоял тот же трезвон. Нет, не показалось. Пищал телефон, стоявший внизу, в гостиной. Ему вторил дверной звонок. Когда оба они взяли паузу, Акихико нехотя включил сотовый и, взглянув на список неотвеченных вызовов, подскочил на кровати:
— Чёрт! Он меня с потрохами сожрёт! Почему я забыл!
Сотовый зазвонил снова, пока Акихико в спешке натягивал штаны. Проклиная на чём свет стоит изобретателей телефона и мужских брюк, вместе взятых, он чуть не упал, но ответить всё-таки было надо. Не то чтобы Акихико любил D’espairs Ray, которые играли в рингтоне, скорее наоборот — начальные аккорды весьма раздражали, да и песня была относительно новой. А вот группа ассоциировалась у него с началом двухтысячных, студенческими временами и с одним старым другом, который сейчас ему и названивал. Тогда они ещё были максималистами без тормозов, оторви да выбрось, даром что хорошо учились, друг — на литературном, он — на юридическом.
— Да-да, я помню, что мы договаривались, — бросил он раздражённо. — Сейчас открываю!
Голова ныла, хотелось спать. Предстоящая встреча казалась чем-то невыносимым, но Акихико собрался с силами и подумал, что не так уж всё плохо, в конце концов, это повод не проваляться зазря целый день. А если рабочее вдохновение сегодня решит окончательно пролететь мимо, можно просто поболтать о том о сём. Должно же быть уважение к творческой личности! Усами-сенсей сам себя считал гением, не меньше, иначе не получится написать ни строчки. Бездарности и середнячки пишут унылую муть, считал он, и только великий талант способен создать нечто стоящее, а таланту нужны соответствующие условия. Но его друг был явно иного мнения, от мысли об этом возникало чувство досады. Надевая футболку уже на ходу, великий и ужасный спросонья Акихико Усами спустился в прихожую.
За дверью стоял Хироки Камидзё. По всему было видно, что он недоволен… Нет, он был в ярости. Мало того, что ему стоило больших усилий выкроить время, так пришлось проторчать в коридоре чёрт знает сколько. Вызовы на мобильный, — звонок которого, кстати, был слышен сквозь дверь, — кое-кто предательски сбрасывал, и нетрудно было сделать вывод, что хозяин дома. Хироки считал, если человек очень занят, всегда можно бросить наскоро пару слов смс-кой: «не могу говорить» или «перезвони через час», а упорно скидывать звонки — всё равно что поднять трубку и тут же бросить — вопиющее хамство! С Акихико он договаривался неделю назад, и уж можно было бы как-нибудь заблаговременно оповестить о «чрезвычайных обстоятельствах», будь они даже дурным настроением или внезапно разыгравшейся на просторах квартиры Усами интимной сценой.
Кстати, о дурном настроении. Ещё с позавчерашнего дня Хиро-сан был не в духе и, мысленно потирая руки, представлял, как отведёт душу, обзывая забывчивого ленивца всеми известными бранными словами и упирая на то, что взрослые люди так себя не ведут. Но как только взгляд упал на заспанное лицо старого приятеля, Хироки выдохнул и лишь обречённо усмехнулся. В конце концов, от кого он требует? Единственный ребёнок, выросший в богатой семье, где родители вечно заняты, и популярный писатель — страшное сочетание. Впрочем, иногда невольно приходилось сомневаться, действительно ли ему тридцать два.
— Дрыхнешь, значит? Опять всю ночь колобродил? А ведь мы с тобой договаривались, Акихико, — укоризненно покачал он головой. — Ты сам просил меня поторопиться, помнишь? Важная работа, Хироки, мне так срочно нужно! Кровь из носа, но только на этой неделе…
— Так, только не начинай, голова раскалывается! — перебил его тот и кивнул: «Проходи», указывая рукой на тапочки.
— Что, ещё и выпил для лучшего сна? Руки не двигаются, а мозг по-прежнему не даёт покоя?
— Вроде того, — Акихико небрежно причесал пятернёй лохматые волосы. — Но ты ведь всё подготовил, я знаю, ты же такой… обязательный.
«Ага, обязательный», — подумал Хироки, он послал бы эту обязательность куда подальше с превеликим удовольствием, но друзья есть друзья. Каким бы Акихико иногда не казался безответственным и инфантильным, если действительно очень нужно, он мог мобилизоваться. Например, приложить все усилия и поставить на уши Токио вместе с пригородами и даже больше, чтобы помочь близкому человеку. Однако расслабляться не стоило, Хиро знал, этому типу палец в рот не клади.
— Как будто мне делать больше нечего, только для тебя в библиотеке сидеть да по интернету рыскать! Мог бы и сам напрячься разок, — проворчал он, деловито переобуваясь.
— Но у тебя всё равно получается лучше, Хироки, как же я без тебя, — Акихико потянулся к другу, чтобы приобнять, но тот, уловив в его тоне сарказм, уклонился от прикосновения и проскользнул в комнату.
— Спасибо тебе, добрый человек! А кстати, твой-то сейчас где? — Хиро слегка прищурился. Тапочки Мисаки было нетрудно запомнить, они стояли рядом с дверью, но мало ли. — Не хотелось бы, сам понимаешь…
Мисаки жил вместе с Акихико уже несколько лет, но до сих пор не был в курсе, что его преподаватель Демон Камидзё и Усаги-сан — друзья детства. Усаги не торопился их знакомить, он не хотел ни с кем делить Мисаки и совсем не спешил открывать молодому любовнику некоторые детали своего прошлого. И Хироки его поддерживал, он пока не был готов к неформальному общению со своим студентом, о кулинарных талантах которого, а также о его стеснительности в пикантные моменты и «очаровательном румянце на щёчках» успел наслушаться с лихвой. С другой стороны, с кем ещё Акихико мог поделиться? Хироки, хоть и имел склонность к мужчинам, отличался тем, что заведомо на его любовника не претендовал и даже не собирался. Впрочем, это не означало стопроцентную застрахованность от других неприятностей.
— Мисаки-то? — Акихико вальяжно потянулся, делая вид, что абсолютно спокоен. — Сегодня у него лекции и подработка, а после — к Такахиро в гости поедет.
— Планируешь присоединиться?
Тот отрицательно покачал головой.
— Настроения нет. Когда мы ходим к нему вдвоём, Мисаки всегда напрягается. Будто экзамен сдаёт. Неприятно всё это, пускай лучше пообщаются без меня, по-братски.
Плюхнувшись на диван, Хиро принялся копаться в своей большой сумке.
— М-м-м… — Акихико тут же оживился, почувствовав очень приятный бодрящий запах. — Это кофе, да? Свежемолотый!
— Ага, арабика повышенной крепости, — Хироки продолжал что-то искать, не поднимая глаз, и лишь недовольно поморщил нос, услышав звон чашек, которые его друг доставал из шкафа. — Купил по дороге. Буду заваривать по утрам, а то трудно проснуться — изматываюсь на работе. Как этих бездарей только земля носит! Не могут двух слов связать, а ты разгадывай ребусы их рефератов. Ещё этот профессор Мияги, чтобы его перетаращило! Эксплуатирует, как слугу, будто бы у меня своих дел нет: подай, принеси, распечатай. По поводу моей диссертации так и молчит, зараза. Омерзительно.
— О, замечательно! Завари-ка мне кофе, чувствую, мы обязательно должны его попробовать.
— Кофе? — Хироки недовольно приподнял бровь. — Блин, и этот туда же. Может, тебе и какао с чаем! Я вообще-то его для дома купил, а не с тобой распивать.
Акихико не смог сдержать улыбку.
— Да ладно тебе, не жадничай! Кстати, ты уже завтракал?
— Проснулся! — язвительно хмыкнул тот. — Уже далеко заполдень, а ты только глаза продрал. И нет, ещё не обедал… О! Вот эта чёртова флешка! Фух, думал, уже потерялась. Не везде же с собой ноутбук таскать, замотаешься.
— Мог бы просто в почту зайти с моего интернета.
— Нет уж, спасибо: адреса, пороли, явки… Лучше принеси ноутбук, посмотрим, что ты там накропал.
— Ага, — Акихико сладко зевнул и потянулся, — допроснусь, и вперёд. Дай привести себя в человеческий вид, бурчалка!

Гостиная была соединена со столовой и кухней в один большой зал. Вдоль стены высоко над головой тянулись перила второго этажа, где-то на середине комнаты они спускались вниз вместе с лестницей, прочной на деле, но хлипкой на вид. Стараясь не думать об открытых ступеньках, между которыми при падении может весьма неудачно застрять нога, Хироки пробовал какое-то время рассматривать белые лампочки люстры, сделанной в стиле хай-тек, но взгляд всё равно переместился вниз. Огромный золотистый прямоугольник солнечного света падал в комнату через большое окно, застеклённое от пола до потолка, но Хиро видел лишь раздражающе медленно кружившиеся пылинки. Он попытался отвлечь себя мыслями о природе: журчит и искрится на солнце лесной ручеёк, шелестят аллеи в парке, даже обустроенный прямо на балконе миниатюрный садик — красота и отдых для глаз. Впрочем, на балконе у Акихико можно было смело поставить шезлонг, столик для пикника и несколько пальм в кадках. Сам Хироки вырос в большом частном доме с деревянными полами и циновками, спал на футоне. Правда, компьютер стоял на вполне европейском столе, за которым нужно было ровно сидеть на обычном стуле, чтобы не портить осанку. В нынешнем жилище всё было иначе, но он не хотел ничего менять, разве что завести кота. Новаки бы понравилось. Только кто будет ухаживать за животным, если оба они частенько возвращаются домой лишь переночевать? «Грустно. Новаки сам похож на кота, — отметил он про себя, — ластится, а думает о своём…» Новаки упорно не желал отвечать на один вопрос, и это жутко бесило, даже больше, чем его фирменное «Хиро-чан», которое звучало ласково, но подозрительно напоминало завуалированное издевательство. «Тоже мне, нашёл мальчишку! Да я без пяти минут доктор наук».
Акихико вернулся уже в классических серых брюках и жилете поверх рубашки. Он поставил ноутбук на стол и отправился в ту часть комнаты, которую занимала кухня. Хироки скопировал с флешки нужные файлы и уже рассуждал о том, что не против перекусить, когда услышал странную фразу, повергшую его в замешательство:
— Хочешь, тосты поджарю?
— Тосты?.. — Хиро-сан подумал какое-то время, но не над словом, а над тем действом, которое за ним скрывается, и заранее почувствовал неприятный привкус жжёного хлеба во рту. — Уж лучше яичницу, но, чур, без скорлупы. А твой студент не обидится, что ты тут… всяких мимоходящих кормишь?
— Раньше я без него как-то справлялся, — пожал тот плечами, проигнорировав последнюю фразу. — Не бойся, не отравлю.
Акихико мог приготовить что-то несложное, но с появлением Мисаки, который взял на себя все заботы по дому, необходимость в этом отпала сама собой. В квартире класса люкс всё было на высшем уровне: мебель, бытовая техника, посуда, но хозяина не особо заботило, как с этим всем обращаться. Ложку в микроволновку? Да запросто. Кипяток в нежаростойкий стакан — без проблем, купим новый.
Он включил конфорку и, щедро плеснув масла на сковороду, достал сигарету из начатой пачки. Но как только прикурил, тут же с шумом распахнулась балконная дверь, и лицо обдал свежий порыв ветра.
— Фу, табачище! — последовал возмущённый возглас. — Неужели нельзя не курить, пока я здесь? Завёл бы хоть себе приличные сигареты, а не эту вонищу.
Хиро-сан, нахмурившись, почесал нос, но Акихико лишь с наслаждением затянулся и медленно выпустил серую струйку дыма.
— Оставь свой синдром преподавателя в университете.
Тот скривился.
— Ну да, человеку с манией величия виднее.
— Что, для здоровья вредно? — недовольно хмыкнув, хозяин предложил включить кондиционер и продолжил, так и не дождавшись ответа: — Да знаю я. Раньше ты не был таким щепетильным, Хироки. Помнится, тоже покуривал…
— Это было давно и неправда, — заметил тот, присаживаясь рядом на табурет. — Я бросил, что и тебе советую.
— Понятно-понятно, твой врач тебе запретил. Ну как же, у вас теперь другие развлечения, уважаемый Хиро-сан. Я всё понимаю, не надо скрывать, медики имеют доступ к весьма интересным лекарствам. А прошлое, оно такое тёмное…
Акихико наклонился к нему и с невозмутимым видом раздвинул пальцами веки левого глаза.
— Ну и к чему это? — Хироки возмущённо оттолкнул его руку.
— Проверяю зрачки.
— Весьма остроумно. Тоже мне, нашёл наркомана!
Кусочек пепла от сигареты случайно упал на рукав.
— Это была новая рубашка, придурок ты неуклюжий! — вскочил Хиро-сан.
Небрежно кинув окурок в раковину, Акихико взялся помочь другу, но только размазал серое пятнышко по белой хлопчатобумажной ткани, чем вызвал новую бурю в стакане воды.
—Спасибо, что не прожёг. У меня сегодня ещё одна встреча, а переодеться, благодаря кое-кому, кто любит поспать до обеда, нет времени! Блядь! Вот удружил, ну ты настоящий Усаги-сан!
Оттолкнув его, Хиро помчался в ванную.
— Прекрати! — кинул тот ему в спину. — Знаешь же, я не люблю, когда ты материшься.
— Моветон? — услышал он голос приятеля уже из-за двери, Хироки решил застирать рубашку прямо на себе, пока не поздно. Застирывал и бурчал под нос: — Больно чувствительный, что о внимательности не скажешь.
— Это ты про пятно? — Акихико остановился в дверях, с усмешкой наблюдая за процессом. Для него было настоящей загадкой, какая муха укусила старого друга. Подумаешь, рубашка! Однако раздражительность Хиро, как красная тряпка, всегда пробуждала игривый настрой, и вместо обид возникало стремление язвить и подкалывать. Акихико пожал плечами.
— Соврёшь, что профессор тебе удружил. На работе. Когда целоваться полез.
— Чего?! Ты совсем охренел?
— Как грубо!
— Хотел сказать «сошёл с ума», но постеснялся. Мы всё-таки интеллигентные люди, — сыронизировал тот, снова намыливая рукав.
— Почему бы тебе не снять её, так будет удобнее.
— Обойдусь без советчиков.
Приблизившись со спины, Акихико осторожно потянулся руками к пуговицам на рубашке Хироки и, прежде чем тот успел опомниться, принялся их быстро и ловко расстёгивать.
— Держи при себе свои шаловливые пальцы! — злобно прошипел Хиро, прижав его руки локтями, от неожиданности его чуть не прошиб холодный пот. Но Акихико был даже доволен.
— Или стесняешься?.. — шепнул он ему на ухо. — Я видел тебя и в более пикантных ситуациях, как и ты меня.
Хиро-сан содрал с себя рубашку. В сердцах швырнув её в раковину, он потребовал принести ему чистую.
— Чистую? На что это ты намекаешь?
— От тебя можно всего ожидать.
— А прощение попросить?
— Обойдёшься.
Возмущённый и раскрасневшийся, с горящими глазами, Хироки казался забавным, но Акихико не всегда мог уловить, всерьёз ли тот разозлился, и до последнего не обращал на это внимания. Поэтому тут же начал расстёгивать свой жилет. Встретив растерянный взгляд, он широко улыбнулся:
— Для друга мне ничего не жалко.
Хиро-сан обречённо закрыл лицо рукой.
— О, Ками-сама, с кем я связался! Отстань, бесстыжий! Совсем… ум потерял.
— Хм, обычно ты так не вопишь.
Шутки подобного рода Акихико полюбил ещё с давних времён, когда впервые заметил, что Хироки как-то странно на него реагирует. Он чувствовал, за бурными возмущениями или сдержанной отстранённостью скрывалось нечто иное. Разбираться подробно, что именно, ему не хотелось по трём причинам. Первой был Такахиро Такахаси, занимавший все мечты тогда ещё старшеклассника Акихико Усами. Вторая — это новое ощущение ему нравилось: лёгкая неловкость меж ними дополнялась возросшей заботой со стороны Хиро. Основной же причиной Акихико считал свои гомосексуальные наклонности, о которых он первым делом поведал естественно не матери или брату, и даже не предмету своего обожания. Он привык всё держать в себе и, открывшись, боялся остаться непонятым. Но друг принял его таким, как есть, пускай самому Хироки Камидзё это далось не так просто. Порой у Акихико пробегали мурашки по коже от его холодности и раздражённости, их хотелось скорее переломить всеми возможными способами. Шутки о педиках, характерные касания, словно заигрывания не всерьёз, — Акихико намеренно смеялся над собой, стараясь разряжать обстановку. Мог ли он предположить, что от каждой подобной «шутки» или проявления нежности в виде объятий или невинного поцелуя в щёку становилось ещё хуже? Хиро ворчал, но никогда долго не злился, отделываясь лишь упрёками в развязности. Плохих манер, по его мнению, немудрено было нахвататься у невоспитанных европейцев, с которыми Акихико учился до переезда в Японию.
Однажды Акихико узнал, что его старый друг Камидзё, встречавшийся с девушкой, — гей. Удивительно, но даже из-за своей собственной первой влюблённости в парня он переживал меньше. Ему всегда казалось, Хироки обязательно заведёт семью, выберет в супруги красивую девушку, понравившуюся родителям. Но Хиро скрывал от него слишком много, что могло значить только одно. Момент, когда они стали всерьёз отдаляться, безнадёжно упущен. Доверие потерялось где-то между учёбой, новеллами, новыми приятелями Камидзё, которых Акихико не переносил на дух, и недостижимым, словно звезда в небе, Такахиро, который всегда предпочитал женщин.
Прошло время, Акихико и Хироки снова стали общаться. Вскоре вернулась и старая привычка к довольно свободным шуткам и дружеским пикировкам. Было ещё кое-что, более личное и интимное, но пусть оно пока останется за кадром, поскольку в данный момент уже не имеет ровно никакого значения.
— Твой студент опять тебе не даёт? — язвительно заметил Хироки.
— Почему? — удивился Усаги. — У нас всё прекрасно.
— Прекрасно? Он в обморок бы упал, если бы тебя увидел. Маньяк!
— Мы не скажем ему, — «маньяк» хитро улыбнулся.
— Ты уверен? Почему я должен молчать!
— Это не в твоих интересах, Хироки, — и Акихико убрал с его нахмуренного лба непослушную прядь. — К тому же мы не собираемся делать ничего неприличного. Или ты подумал обратное, м-м-м?
— Я-то? По-моему, это у тебя голова забита всякими глупостями. Ещё бы обниматься полез!
— Ну, если ты просишь…
— Тьху на тебя! Помянешь чёрта всуе.
Хироки был не намерен шутить, в то время как у Акихико, напротив, поднялось настроение. Пока Хиро-сан вешал рубашку сушиться и переодевался (предоставленная взамен рубашка оказалась немного велика, и он тут же бесцеремонно закатал рукава), его друг рассуждал, что иногда мужчину нужно согреть, а молодые врачи для подобных вещей слишком заняты. Что он, Акихико Усами, конечно, с радостью оказал бы такую поддержку, но у него есть Мисаки, с чем Камидзё-сенсею придётся смириться. На вопрос об адекватности и упрёк в прогрессирующем культе собственной личности, он лишь ещё больше умилился, посоветовав быть осторожным: «В родном университете такого очаровательного злюку многим коллегам захочется усмирить, хорошенько потискав». И в ответ на негромкий смешок получил строгое: «Отвали!»

Тем временем масло на сковородке совсем выгорело, в комнате появился характерный неприятный запах. Аикихико тут же кинулся на кухню.
— Тьфу, проклятье! Вечно с тобой что-то не так!
Он кинул сковороду в умывальник и достал новую.
— Это со мной-то? — удивился Хироки. — И почему, скажи на милость, я должен скрывать, что помогаю тебе? У меня от Новаки секретов нет.
— А я думал, твой доктор этого не одобряет... — Он как ни в чём не бывало достал несколько яиц и уже исследовал холодильник в поисках сыра или бекона. — А, да, он же ещё этот, как его… практикант. Мистер Совершенство сутками пропадает в больнице с симпатичными медсестричками и медбратиками, небось, не скучает, куда ему уследить.
Тут Акихико допустил трагическую ошибку — не стоило начинать. Увы, если бы это возымело хоть какое-то положительное действие, Хироки мог запустить в него чем-нибудь, а так лишь злобно процедил сквозь зубы:
— Следи лучше за своим тупицей, а то мало ли…
— Он вовсе не тупица! Почему ты оскорбляешь Мисаки? — Акихико возмутился в ответ, но тут же что-то смекнул и хитро улыбнулся: — Неужели! Ревнуешь?
— Ха! Кого? — рассмеялся Хироки и, отвернувшись, плюхнулся на диван. — Его или тебя? Да нисколько! Просто переживаю за мальчика и психическое здоровье японской нации.
— Что за чушь ты несёшь! Ему уже было восемнадцать, когда мы…
Усаги запнулся. Хироки был явно не в духе, а в такие моменты он мог наговорить многое из того, о чём обычно тактично умалчивал.
— Взрослый мужик, а завёл себе ручную обезьянку-слугу, — произнёс он тоном, не допускающим возражений. Некоторых вещей Усаги-Акихико предпочёл бы не слышать, но Хиро-сан, угрожающе постукивая по столу кончиком авторучки, безжалостно продолжал: — Совратил паренька и рад, педофил несчастный! Да и он тоже хорошо начал, приспособленец. Конечно, вполне разумно «пасть к ногам» молодого и популярного новеллиста, а не какого-нибудь заурядного почтальона в возрасте.
У Акихико слегка задёргался глаз. Всё, касающееся Мисаки, Усаги-сан принимал слишком близко к сердцу. Иному наглецу за подобные заявления он разбил бы лицо или ответил жёстко и исчерпывающе, но перед старым приятелем был бессилен. Ведь отчасти Хироки был прав: своим напором и признаниями в любви Акихико фактически принудил Мисаки начать отношения. Но это случилось несколько лет назад, и Мисаки потом говорил ему, что не согласился бы, если бы не хотел.
Тряхнув головой, он высокомерно хмыкнул:
— Десять лет не такая уж разница в возрасте.
— Ага, ну конечно, если тебе шестьдесят, а ему пятьдесят — может быть. Или будь ему тридцать хотя бы. Но сейчас он всего лишь студент, пойми это. Что, до сих пор пасёшь, как козу, пытаешься каждый шаг контролировать? Эгоист! Дай парню пожить нормально.
— Кто бы говорил! — с усмешкой пытался парировать Акихико. — Докторишка тоже младше тебя, между прочим.
— Младше, — согласно кивнул тот. — Однако Новаки был полностью самостоятельным до того, как мы познакомились. Кстати, а почему ты сам постоянно нелестно о нём отзываешься?
Акихико подошёл и, опершись локтем о спинку дивана, наклонился к Хироки.
— Ну-у… может быть, я ревную. Этот тип отнимает у меня лучшего друга, ты не подумал?
Хиро-сан поднял на него удивлённое лицо и холодно заметил:
— Это невозможно. Новаки и Такахиро даже не знакомы.
— Вообще-то я говорил о тебе.
— А-а-а, понятно, — продолжил тот всё так же небрежно, будто вознамерившись вывести приятеля из себя. — Я как-то раньше не замечал. Не думал, что для тебя существует кто-то, помимо несравненных братьев Такахаси, и что-то, кроме твоих злое… кхм, попсовых новелл.
— Издеваешься, — укоризненно поцокал он языком. — Сам знаешь, с ним можно не обо всём говорить.
Акихико схватил сигареты и принялся нервно ходить по кухне — искал зажигалку.
— Чёрт, куда она подевалась!
— В холодильник заглядывал?
— Камидзё, ты просто заноза в заднице! — не выдержал он. — Давай-ка лучше сюда свой кофе, я сам заварю, иначе мы точно поссоримся. Я, знаешь ли, не хочу потерять бесценную информацию, которую ты разыскал для меня.
— Информация! Кофею ему захотелось, — передразнил тот и, немного помолчав, виновато добавил: — Ладно, прости. Я сегодня, пожалуй, не с той ноги встал. У всех бывают огорчения, знаешь ли. Держи свою зажигалку, так уж и быть.
Хироки бросил ему дорогую красную зажигалку с откидной крышкой, всё это время валявшуюся за ноутбуком, и на минуту в комнате воцарилось молчание.
— Не с той ноги? — хороший повод сменить тему, Акихико прикурил и замер с сигаретой в зубах. — Так, выкладывай, что за шлея под хвост угодила. Может, чем помогу?
— Это вряд ли, — насупился тот. — Лучше я что-нибудь приготовлю, а то желудок уже свело.
Услышав «давай не будем выдумывать, иначе провозимся тут целый день», он напрягся, но Акихико лишь предложил разогреть лосось с рисом, и предполагалось, что всем этим займётся Хироки. Впрочем, Хироки не возражал.
Горячий тёмный напиток медленно капал в большую стеклянную кружку кофеварки. Оставленный без внимания компьютер перешёл в спящий режим, а Хиро молчал, взвешивая все за и против. Откровенничать не особо хотелось, он сам ещё не разобрался во всём как следует, не стоит пороть горячку. По крайней мере, лучше не втягивать в это дело ещё одного горячего парня. Однако Акихико не посторонний и делится с ним некоторыми весьма личными вещами.
Хироки какое-то время провозился с рисом, перекладывая его на блюдо. Когда микроволновка привычно зажужжала, он вернулся за столик и со вздохом сказал:
— Ладно, не всё же тебе вешать свои секреты мне на уши, пусть будет взаимность. Глупо, конечно, — он усмехнулся сам себе. — Обычно я не люблю так, но...
— О да! — засмеялся Акихико. — Я-то помню, как кое-кто мне звонил и изливал душу. Было дело, а?
Хиро-сан покраснел.
— Однажды, — процедил он сквозь зубы. — Я был сильно зол и пьян. Зато ты делаешь это по десять раз за неделю. Мог бы и промолчать.
— Ну не скромничайте, Камидзё-сенсей! Вы делали это как минимум два раза. Если не три или четыре.
Тот поднял глаза к потолку, как католический мученик со старинной картины.
— В конце концов, почему бы и нет, — заявил Хиро, переборов возмущение, — мы друзья или кто? Хочешь знать, почему я такой? Хорошо. Недавно я видел Новаки с одним из моих студентов и теперь, как дурак, места себе не нахожу. Я стал похож на тебя, доволен?
— Ага, наша школа, — оживился писатель, подперев подбородок ладонью. — А что они делали? Мне стоит использовать это в яойном рассказе?..
Хиро вздохнул, мда, такого чуткого добряка ещё поискать.
— Нет, они разговаривали.
— И что?
— Этот студент, как бы сказать… Он…
— Ну говори, говори, не стесняйся!
— Он… гей.
— Гей? — Акихико насторожился.
— Да. Пожалуй. Наверное. Скорее всего, то есть… я подозреваю, что он такой. Может, на самом деле би или вообще гетеро, а я потерял нюх. Бывает.
— И? — зрачки Акихико нервно расширились. — Он учится вместе с Мисаки?!
— А? — Хиро застыл, взгляд в панике заметался по комнате. «Он учится вместе с Мисаки?!» — пульсировал в голове вопрос. «Как тебе лучше сказать, Акихико? Хочешь ли ты на самом деле знать это?..» Надо было на что-то решаться. — Н-нет, он… Он в другой группе, — бросил Хироки. — Кажется, историк с младшего курса. Да какая разница! Чего пристал? Наплевать на него! То есть, конечно же, не совсем наплевать, иначе вопросов бы не было. Проблема в том, что я не знаю, о чём они разговаривали, Новаки не признаётся. Говорит, заблудился какой-то парень и всё. Но дорогу спрашивают за пять минут, а не дольше. Они трепались целых полчаса! Он меня знает, и я его знаю. И он знает Новаки. Но какие у них могут быть дела и секреты? Зачем Новаки что-то скрывать от меня?
— Ну, не знаю... Сюрприз, наверное, — не задумываясь, сказал Акихико.
— Ага, только мой день рождения, как и начало учебного года, уже миновали.
Тут его приятель сделал серьёзное лицо и с напускной важностью произнёс:
— Я тебя понимаю. Можешь залезть в его сотовый, когда доктор будет в душе. Или следить у больницы. Я, кстати, так бы и сделал. Но пора признать очевидное, — он положил ему руку на плечо и для пущей убедительности кивнул: — Смирись. Вам придётся расстаться. Я всегда тебе говорил, ты достоин большего, Хироки. Лучше раньше, чем позже. Мужчины меняются, но зато у тебя навсегда остаётся лучший друг, то есть я.
«Все умные стали, гвоздь забить некому!» — подумал про себя Хиро, но только фыркнул и отодвинулся от него.
— Я не хочу. И Новаки, похоже, не хочет. Есть только треклятый секрет. Что может связывать моего студента и молодого врача, с которым мы живём вместе? Что, скажи мне на милость, кроме меня!
— Пожалуй, он его шантажирует, — не растерявшись, продолжил тот. — Да, точно! Или следит за тобой по его просьбе, чтобы некий молодой специалист не заигрался с другими преподавателями. Профессор твой посерьёзнее будет, кстати, и общих интересов у вас явно больше.
— Тьфу на тебя, остряк-самоучка! Помог, называется. Мияги-сенсей меня ещё на работе достал. Да я задушил бы его собственными руками, если бы жил под одной крышей с этим самоуверенным болваном!
— Не драматизируй. Ты сам спросил, — Акихико опёрся о край стола, наблюдая за кофеваркой. — Но сюжетец ты мне подкинул отменный…
— Ладно, дарю, наслаждайся, пиши на здоровье. Обращайся всегда, если что, по знакомству сварганю историю за полцены с пылу с жару, — он открыл дверцу микроволновки и грустно вздохнул: — Хочется верить, что Новаки не навыдумывал себе ничего, в последние месяцы я допоздна торчу на работе. Как и он, только он через день. Может, нам нужно проводить больше времени вместе, сходить куда-нибудь… Как думаешь?
— Вполне. Пригласи его в кино, например. На какие-нибудь «Шербурские зонтики» или школьную мелодраму.
— Ты бы ещё «Бангкокскую историю любви» предложил — сурово и слезливо, в самый раз, чтобы выпендриться и одновременно затащить парня в постель на первом свидании, — скептически заметил Хироки, а сам решил, что неплохо было бы пересмотреть «Сказки туманной луны после дождя», фильм о призраках должен Новаки понравиться.
Кусама Новаки всегда был разумным человеком. Почти всегда, если не переживал слишком сильно. А кого никогда не заносило на поворотах? Накрутит себе, и приходится долго потом ерунду выбивать, думал Хироки. Молчаливые обиды уже случались. В этом году на день Валентина одна из студенток удружила Камидзё-сенсею, подарив пестролистную акубу, «золотое дерево». Новаки тогда долго хмурился, стараясь не показывать виду. Не в силах переносить его грустное лицо, Хиро не раз порывался утащить цветок обратно в университет, но в итоге оставил себе, отшутившись, что ядовитые листья и плоды могут когда-нибудь пригодиться.
«Да, порой Новаки бывает чересчур мнительным, но до слежки он никогда бы не опустился, — Хиро был в этом уверен. — Надеюсь, он полил мой цветок? В большом количестве листья акубы ядовиты, но в малом — иногда применяются в народной медицине… А что, идея, — немного ободрившись, он почувствовал себя маленьким чёртиком. — Интересно, сколько измельчённых листьев нужно подсыпать человеку, чтобы тот провёл пару часов в университетском туалете без серьёзного вреда для здоровья?»
— Тебе повезло, не соскучишься, — Акихико положил подбородок ему на плечо и тихо добавил: — Не переживай. Скорее всего, твой студент болен, а доктор Н. был просто первым знакомым лицом, которое он увидел в клинике. Думаю, он попросил не рассказывать никому, в чём дело. И прежде всего тебе, чтобы в университете не узнали. У людей злые языки, понимаешь?
Это был самый правильный вариант. Проблема оставалась лишь в маленькой части секрета с вполне определённым именем.

Они переместились за кухонный стол и принялись за еду.
— Вкусно? — улыбнулся Акихико, показывая на лосось палочками. — Это всё Мисаки, боится, что я останусь голодным.
— Кажется, ты это говорил и не раз. К тому же филе лосося готовится довольно быстро и просто, – и Хироки снова уткнулся носом в тарелку.
— Да, конечно, — словно спохватился Акихико. — Я просто забыл…
На самом деле он был очень рад видеть старого друга, в последнее время они встречались нечасто. Даже язвительности его рад. Если Камидзё весел или ворчит – всё в порядке, хуже, когда он многозначительно смотрит в ответ и молча уходит. Акихико хотелось поболтать о чём-нибудь, но оставалось только класть палочками себе в рот комочки риса и наблюдать за Хироки, который сидел напротив и сосредоточенно пережевывал свой обед, всем видом подчёркивая нежелание отвлекаться. Иногда Акихико не понимал его, хотя очень старался. Может быть, сам того не заметив, он где-то перегнул палку? Или всё дело в ожидании под дверью. Но любой может случайно забыть, разве это преступление!
«В конце концов, нельзя переживать из-за такой ерунды. Тоже мне, большое дело: случайная встреча какого-то студента с каким-то врачом-практикантом, — вздохнув, он отпил воды из стакана и украдкой посмотрел на Хироки. — Впрочем, я именно так бы и сделал. И запретил бы им общаться. Как хорошо, что Мисаки ни в чём таком не замешан. Сейчас самое страшное — это Такахиро, лишь бы он не уговорил его жить отдельно после окончания университета...»
Они молчали до того самого момента, когда Акихико предложил запустить посудомоечную машину, но был поднят на смех. Это из-за небольшого блюда и двух тарелок? Всего-то! Жуткое расточительство.
За мытьём тарелок Акихико между прочим заметил:
— Кстати, твоя затея сработала.
— Какая затея? — не понял Хироки.
— Насчёт телевизора.
— А-а-а, это, — он и забыл, совсем закрутился на работе. А ведь недавно помогал Акихико с небольшой перестановкой в спальне.
— Значит, ты признаёшь, что проиграл спор? — довольно улыбнулся Хироки. — Ну-ка, скажи, кто оказался прав, несмотря на все твои возмущения? Кому надо сказать спасибо?
— Я хотел сказать только то, что сказал, — заметил тот без особого энтузиазма. — Если тебе так важно, то да, ты выиграл. Но только на этот раз!
— Да-да, похвалите меня, похвалите! Переживаешь? Ты же всё равно получил главный приз, — он передал Акихико тарелку, чтобы тот вытер её полотенцем. — И проспорил желание…
— Ах, да… Я думал, мы спорили на интерес? — поставив тарелку на полку, он посмотрел на друга с почти искренним удивлением.
— Ну уж нет, это скучно, никакого стимула!
— Какую награду попросишь? — Усами-сенсей недовольно поморщил нос. — Щелбан?
— Да ладно тебе, расслабься, потом что-нибудь придумаю, — подмигнул тот и, специально растягивая слова, продолжил: — Понима-а-ю, очень принципиа-ально, чтобы ты обяза-ательно выиграл. Ты же у нас такой…
— Опять за своё! — в глазах Акихико мелькнул озорной огонёк. — Да что тут такого? Мужчинам присуща конкуренция: выяснять, кто сильнейший, умнейший и так далее. Это же весело — соревноваться.
— И ты заранее знаешь ответ, кто победит, верно?
— Хочешь проверить? — Акихико хлопнул его по спине полотенцем и тут же отскочил в сторону. — Сейчас докажу! Поборемся прямо здесь, в гостиной?
В Хироки полетела смятая салфетка, которую тот поймал и, рассмеявшись, отложил в сторону.
— Ишь, чего захотел! Нетушки. Я, конечно, хитрее и более ловкий, но мы с тобой находимся в разных весовых категориях.
— Ты так думаешь? Уверен в этом? — он упёрся ладонью в шкафчик, а горящий насмешливый взгляд заставил Хиро опустить голову. Акихико придвинулся вплотную, так близко, что можно было отчётливо ощущать тепло его тела и запах лосьона после бриться, какой-то морской бриз или утро на горном склоне. Вроде бы ничего необычного, но Хироки вспомнилось почти полностью забытое ощущение, когда что-то перехватывает в районе подвздошной впадины и голова начинает кружиться от близости и одновременной недосягаемости желанного человека. Он невольно закрыл глаза.
Когда-то подобные чувства накатывали жгучим приливом во сто раз сильнее, захватывали целиком, мешая думать о чём-либо. Как давно это было! Сейчас та влюблённость казалась историей из старой книги, красивой и нереальной. Обиды за невзаимные чувства он не держал. Хиро мог винить только себя, потому что заведомо считал свою любовь обречённой и даже не попытался признаться. А после в сердце Хиро-сана, словно тайфун, ворвался Кусама Новаки, вытеснив навсегда прежнюю губительную страсть.
И всё же на душе у него оставалось лёгкое наваждение, от которого надо было скорее избавиться.
Положение спас сам Акихико:
— Стоп, ты сказал, что я толстый?
Воспользовавшись заминкой, Хиро выскользнул из ловушки и решил укрыться на диване возле компьютера.
— Ну, при таком образе жизни немудрено растолстеть! — деланно безразлично заметил он. — Если бы не бессонные ночи поста за работой и нервное напряжение, ходил бы уже с брюшком.
— Между прочим, я посещаю спортзал. Иногда.
— Ты прямо, как барышня! Может, ещё и боишься, что постареешь?
— А ты разве нет?..
Хироки вздохнул. Откинувшись на спинку дивана, он запрокинул голову так, чтобы видеть приятеля.
— Я имел в виду только то, что ты крупнее меня, выше ростом...
— Что поделать, таким уродился, — отозвался тот. — По-моему, весьма хорош.
— …Хотя работа мозга отнимает много сил, да и навык...
— На что ты намекаешь? Снова хочешь поспорить? Да я тебя за пять минут голыми руками уложу! Это тебе не деревянными палками махать.
Акихико бросил в него ещё одну скомканную салфетку, но на этот раз Хиро не успел перехватить её и, получив прямо по носу, закричал возмущённо:
— Эй, ты на кого бумажку поднял, Усами-великолепный!
Но Усами, словно сама невинность, сел рядом с ним и нажал клавишу на компьютере, чтобы зажёгся экран.
— Сначала я подумал, это плохая идея — поставить телевизор в спальне, — начал Акихико, когда Хироки, подозрительно косясь на него в ожидании подвоха, решил отодвинуться. — На кухне готовят еду, в столовой едят, а в спальне положено спать, чтобы ничего не мешало.
— Дай угадаю, в гостиной принято принимать гостей, ну а в ванной (страшно представить!) моются, — скептически дополнил его Хиро-сан. — Правда, у большинства японцев не такие шикарные квартиры, встречаются даже совместные санузлы — ужас!
— Даже не хочу слушать, — возразил тот, он собирался рассказать совсем не об этом. Принеся с кухни кофе, две чашки и вазу с конфетами, он кивнул: — Угощайся.
— Спасибо, — Хироки тут же сунул конфету в рот и, пододвинув компьютер поближе, открыл папку со старинными японскими сказками и легендами. — Ты спрашивал о духах, какой именно тебе нужен? Ёкай или юрэй? Или, может быть, просто ками? В народе до сих пор ходят байки о встречах с ними. Что будет означать твоё привидение? Голос из прошлого? Недремлющую совесть?
— Скорее мечту, которая долго не обретала плоть, а потом появилась перед героем нежданно-негаданно в образе конкретного человека.
— Может, симпатичная и грустная юрэй — образ мечты, тоскующей по предавшему её?
— Может и так, — не спрашивая Хироки, он налил в обе чашки кофе, пока тот не остыл. — Спасибо, Мисаки теперь чаще остаётся в моей комнате. Прихожу я вчера под утро, — всю ночь просидел за работой, — а он уже спит у меня на кровати, свернувшись калачиком, под какой-то занудный фильм. Ждал меня и уснул, это так… непривычно, — Акихико тихонько усмехнулся и потёр переносицу. — Он ведь стеснительный, до сих пор возмущается и краснеет, когда я целую его. Словно школьница, очень мило.
Хироки скорчил недовольную рожу.
— Пожалуйста, избавь меня от подробностей!
— Попробую, но не обещаю, — подмигнул тот. — Ты — мой друг, а он — это моё вдохновение.
Акихико задумчиво посмотрел в окно и отпил из чашки. Хироки невольно улыбнулся, он был рад видеть друга таким, а не пьяным и одиноким, грезящим о неосуществимой мечте. И что бы Хироки ни думал о его пассии и их взаимоотношениях, в конечном итоге он просто желал Акихико счастья. Кто знает, вдруг младший брат Такахаси до окончания университета так и не найдёт себе новое увлечение. Ну а дальше уж будь что будет, в любом случае Хиро знал, он сделает всё возможное, чтобы поддержать друга. Даже если у Новаки из-за этого разовьётся паранойя. Они оба были равно дороги и близки ему, равно, но совершенно по-разному. Дружбу лучше не смешивать с влечением, это иной вид любви, друзей может быть несколько, но любовь между двумя людьми, как у него с Новаки, — интимная, чувственная, сексуальная — не должна быть лишь страстью без дружбы. Игры в любовь тем и отличаются, что человека не принимают полностью, а общаются с придуманным образом, будто с отдельной его частью. Плохо это или хорошо — другой вопрос, главное, отдавать себе отчёт, чего же ты хочешь.
— А игрушки? — неожиданно вспомнил Хироки. — Хорошо, что всякие клоуны, мишки и машинки лежат на стеллаже за шторкой. К тому же теперь можно сказать, что их собираешь не ты…
— Почему? — удивился Акихкио. — У каждого великого человека были свои причуды. Часть игрушек мне подарили поклонницы.
— Подарки от поклонниц, ага-ага. Но твой студент уже слишком взрослый для зайчиков-барабанщиков. Или теперь вы с ним вместе в детство впадаете?
— Да-да, — засмеялся тот. — Я, конечно, не вижу в этом особого смысла, но Мисаки любит ругаться, что медведи распространились повсюду.
— Особого смысла? — у Хироки давно руки чесались разобрать весь этот хлам не по возрасту, но раньше найти убедительный повод не удавалось. — Я бы тоже тебя отругал. Ладно, мишки, собачки и всякие дурацкие бесполезные роботы — пакость та ещё. Моделькам самолётиков вроде неплохо под потолком, хотя на месте твоего паренька мне бы снились кошмары про налёт вражеской авиации. Но, Акихико, железная дорога! — он с благоговением выдохнул, будто бы речь шла о какой-то реликвии, и укоризненно посмотрел на приятеля. — Это же немецкая игрушечная железная дорога! Цензурной лексики на тебя нет, ты настоящий варвар, осталось только дать в руки копьё. Как можно было поставить её на полу у кровати и топтать ногами малюсенькие рельсы и старинные вагончики!
— Зато теперь железная дорога благополучно пролегла в другой комнате вдоль модели Великой китайской стены, — с гордостью заявил Акихико. — Не хватает только крошечных китайцев в смешных шапочках. Чух-чух, чух-чух, ту-ту-у! Постой, ты же ещё не видел, как я там всё обустроил.
— Слушай! — обрадовался Хироки. — У меня с нового года в коробке лежат две небольшие сувенирные армии пластиковых солдатиков. Профессор решил подарить, видимо, так и не понял, что они ни к селу ни к городу. Давай как-нибудь в выходной купим пива и устроим десант императорской армии, из межпространственного портала на немецком поезде в тыл врага!
— И сражаться они будут с гигантскими медведями-мутантами!
Оба вдруг замолчали, но не только потому, что затея была ребячеством.
Увы, воплотить её в жизнь было сложно по целому ряду причин. Нехватка свободного времени Акихико никогда не смущала. Но вариант устроить вечеринку в квартире Усаги заведомо исключался из-за Мисаки Такахаси. Беспокоить его или позволить острому на язычок Хиро-сану показать его самого, Усами Великолепного, в невыгодном свете Акихико не хотел. Пригласить в полном составе чету Камидзё (а иначе как приложением к своему другу его любовника он не воспринимал) или, если исключить игрушечную железную дорогу, просто прийти в пятницу вечером к ним самому — было не лучшей идеей. Он даже не представлял, о чём тогда говорить, и зачем им с Хироки нужен ещё какой-то дополнительный парень. От этих мыслей становилось грустно, но выхода не было. Разве что позвать к себе кучу народа и попробовать среди неё затеряться.
Но Акихико не любил шумные компании, его угнетали малознакомые люди, с которыми не расслабишься. Проще сделать вид, что пошёл на деловую встречу, а самому взять такси и завалиться вместе с Камидзё во всеми забытый бар где-нибудь в пригороде. Выпить саке или дешёвого пива, сыграть в бильярд или ещё что-то в этом роде. Лишь бы никто не разглядел ненароком в дорого одетом мужчине известного писателя. Япония не была самой читающей страной, зато журналы-еженедельники, мангу или всё те же покет-бук с яойными рассказами и другим дешёвым во всех отношениях ширпотребом расходились весьма хорошо. Яойные рассказы, к счастью, печатали под псевдонимом, в лицо их автора знали только в издательстве. Ну и Мисаки. И Хироки Камидзё со своим приятелем. «Наверняка он ему многое рассказал, — прищурился Акихико, — предатель...»

@темы: фанфики, Акихико, Хироки

---

Скажи, я тебе надоел?..

[Victoria Liya]

Название: Скажи, я тебе надоел?..
Фандом "Чистая романтика"
Автор: Victorialiya
Бета: vates
Категория: слеш
Жанр: драма, романтика
Персонажи/пары: Акихико/Мисаки
Рейтинг: R +
Размер: мини
Краткое содержание: Мисаки случайно увидел незаконченную книгу Усаги-сана, и отрывок, который он прочёл, вновь пробудил сомнения о том, суждено ли им быть вместе.
Примечание: Переделала старую главу в боквел и решила малость оживить сообщество )

Акихико сидел в кафе вместе с Мэй и ждал окончания фотопроб Мисаки.
Мей потягивала коктейль из высокого стакана и поглядывала на Акихико, периодически перемешивая подтаявшие кубики льда цветной изогнутой трубочкой.
— Как хорошо, что я тебя встретила, правда?
— Не то слово, — выдохнул тот, нервно постукивая пальцами по ручке чашки.
— Не натвори глупостей! — фыркнула Мей. — Только испортишь ребёнку карьеру, Мисаки тебя стесняется.
— Он — не ребёнок.
— Вот и я так всегда говорю, пора бы ему доверять.
— С чего ты взяла?
— О доверии?
— Что смущаю.
Она снова отпила из трубочки и улыбнулась.
— Ты всегда так делаешь.
Акихико саркастически улыбнулся в ответ.
— Слишком долго, — отметил он спустя пару минут, поглядывая на часы. — Давно бы отщёлкали и разошлись.
— Сора профессионал, он знает своё дело, не беспокойся.
Последнее слово было явно сказано зря.
— Как это
— не беспокойся! По-твоему, я должен сидеть здесь как дурак пока он... Да что они там делают с моим Мисаки!
— Не съедят твоего Мисаки, — Мей рассмеялась, и, достав трубочку из стакана, принялась манерно посасывать её кончик. — Тоже мне, моралист. Кто бы говорил…
Акихико нахмурился, замечание явно ему не понравилось. Мало ли, что и с кем он когда-либо делал. Характер такой. За Акихико числилось много вещей, которые некоторые люди посчитали бы недопустимыми — оскорбительными, безответственными, развратными. «Эгоист с кучей вредных привычек, который заботится только о себе», — так однажды в сердцах назвал его Сора. Удивительно, как он терпит его столько лет. Наверное, это и называется дружба, хотя иногда Акихико так не сказал бы. Люди, с которыми Сора имел дело, мало чем от него отличались, всегда смотрели, как бы урвать что-нибудь или получить удовольствие. Мей относилась скорее к их числу. Но без Мей было не обойтись, агент она всё же хороший и не раз помогала с организацией выставок или поиском состоятельных покупателей. На её счёт Акихико тоже порой сомневался, хотя за некоторые выходки в свой адрес он с удовольствием оттаскал бы наглую девицу за рыжие волосы. Мисаки был не такой, как они: искренний, бескорыстный, заботливый. Совершенно другой. Но надолго ли?..

В это время в студии за пару кварталов от кафе старый знакомый Соры, который пришёл посмотреть на юное дарование, попросил фотографа на пару слов в соседнюю комнату.
— Ну, ты же понимаешь, если малыш не раскрепоститься, мы его не возьмём, каким бы симпатичным он ни был. Мне нужно посмотреть его данные. Ладно ещё девицы стесняются в неглиже дефилировать. Между прочим, модели, которые рекламируют дорогое нижнее бельё, хорошо зарабатывают. И они идеальны!
— Кои-сан! Такое он у нас пока не потянет, — усмехнулся Сора, осторожно снимая с себя его руку.
— А почему бы и нет? — зашептал он, вновь приобняв Сору за плечи. — Надоели мне эти худосочные вешалки. Юноши гораздо приятнее. С ними проще договориться, если ты понимаешь, о чём я...
— Ага, особенно твой Джонни. Я бы лучше связался со старой девой.
— Забудь эту истеричку, милый, — Кои, менеджер лет пятидесяти, над лицом которого поработал не один косметолог, манерно махнул рукой. — У Джонни слишком много гонора, будто его пригласили для «Вог» или каталога «Дольче Габбана». Но ты не ответил. Насчёт мальчика. Ну так как?
— Ок, без проблем, — меланхолично кивнул тот. — Всё будет.
И вот, Сора фотографирует Мисаки на белом фоне, постепенно прогоняя волнение и неуверенность юноши. Успокаивает, будто урчащий кот, трущийся об ноги. Уговаривает раздеться. Сначала рубашку, потом майку… «Ты что, пойдёшь в майке на кастинг? Бли-ин! Стесняешься? Давай тогда я тоже что-нибудь сниму, хочешь?» — и тут же обнажается до пояса, не дождавшись ответа. Шутит, смеётся, создаёт настроение. Приносит расслабляющего лимонада с каплей ликёра и ещё кое-чего. Кадр за кадром действие продолжается. «Ты молодец, скоро станешь профессионалом, — подбадривает Сора, а Мисаки доверчиво смотрит на него, хлопая оленьими зелёными глазами. — Представь, мы снимаем рекламу купальных костюмов!» Тот жмётся поначалу, но всё-таки поднимает руки.
«Давай! Ты на пляже. Греешься на солнышке, это так приятно! Подвигайся, я хочу, чтобы все, не отрываясь, смотрели только на тебя. Изобрази, что потягиваешься. Повернись. Наклонись сюда. Посмотри на меня. Это же весело!» Мисаки смущается и смеётся, но он уже включился в игру и выполняет всё, что говорит ему мастер. Сора хитростью стягивает с него плавки, кидая соломенную шляпу взамен: «А теперь деревенская пастораль!» Мисаки кокетничает, лёгкий румянец, глаза горят, но он уже не стесняется. Ему весело и хорошо. Шляпа без лишних просьб летит в сторону.
— Пригласи ко мне этого милашку… — тихонько шепнул менеджер, прикрывая губы ладонью.
— Ну уж нет, старый педик, — ехидно улыбается Сора и обращается громко к Мисаки: — Дружок, отдохни пока, скоро продолжим.
Мисаки садится на стул и, похоже, не спешит одеваться. Он жадно пьёт свой лимонад, капли стекают по подбородку, соблазнительно поблескивают на гладкой слегка загорелой коже.
Кои сан нервно сглатывает.
— А что мне прикажешь делать? — продолжает он шептать на ухо фотографу. — Ты ко мне давно уже не заходишь, позабыл совсем.
— Да тебе и без меня весело, насколько могу заметить, — тихо сказал Сора, продолжая наблюдать за Мисаки.
В студии жарко, и взволнованно вздымается плоская обнажённая грудь начинающей фотомодели. Рука на колене даже не заслоняет пах, просто лежит расслаблено — чего тут стесняться, рядом одни мужчины. Ох, как же он ошибается… Сора, наконец, оторвался от дивного зрелища и прикурил длинную сигарету от протянутой Кои-саном зажигалки. — Что, Кои-чан, деньги творят чудеса? И не только деньги, скажу я тебе. В мире много всего гораздо более удивительного.
— Фу, какой ты грубый! Лучше приходи на мою вечеринку вместе со своим новым мальчиком. Я договорюсь насчёт курсов с Рори, там его научат держаться уверенно и без твоей маленькой помощи. Похоже, у нас загорается новая звёздочка рекламного бизнеса.
— Курсы это дело. А про рекламу не знаю, захочет ли он. Карьера-то быстротечна, сам знаешь. Новый сезон — новые лица.
— Возможно, Акихико тоже там будет…
— Этого-то я и опасаюсь…
— Что-что?
— Ничего, — улыбнулся тот, издали подмигнув начинающей модели. — Говорю, жду с нетерпением.


Эта и другие сцены из незаконченной книги живо всплывали в памяти. Пока мыл рис, Мисаки уже десять раз отругал себя за то, что случайно включил компьютер в кабинете Усаги. А сейчас был готов отругать в одиннадцатый: «Вот дурья башка, ну что тебе там понадобилось! Это всего лишь новый роман Усаги-сана, работа у него такая. Тогда почему я так переживаю? Ну взял первые попавшиеся имена, его главный герой даже не писатель. А парень — мой тёзка. Да я никогда не разделся бы перед посторонними, мне даже на пляже-то стрёмно! А уж реклама трусов… Нет! Это ужасно! У-жас-но! Зачем их вообще рекламировать — чушь какая-то, их носить надо».
Но кое-что больше всего не давало покоя. Зачем Усаги-сан, который так часто говорит о своих чувствах, вдруг решил на страницах книги превратить его в податливого дурачка и заставить делать все эти жуткие вещи! «Неужели он таким меня видит? Или хочет видеть…» — вдруг с ужасом подумалось Мисаки. Почему ревнивый Усами-сенсей позволяет каким-то непонятным мужикам пялиться на его возлюбленного? И откуда взялась эта женщина, стремящаяся их разлучить? Он не мог понять, как герой Акихико такое допустил. Значит ли это… Нет-нет, он доверяет ему и не станет смешивать ветчину с рыбой, то есть путать новеллы Усаги и реальную жизнь.

За стенкой раздался грохот и недовольные возгласы.
Мисаки, запыхавшись, влетел в кабинет.
— Что случилось? Усаги-сан, ты не…
На полу валялся какой-то журнал и разбитая пепельница. Её содержимое — тёмно-серая грязь и окурки — разлетелось по сторонам, испачкав брюки Усаги.
— Фу-у! Какая гадость! И обидно-то как…
— Раз уж пыль вытирал, мог бы заодно и окурки выкинуть, — отряхиваясь, недовольно проворчал Акихико, — К слову, ты не поставил книгу на полку. Жаль, что это был только словарь. А я всё жду, когда ты начнёшь интересоваться моими новеллами… И ещё, — он хитро улыбнулся. — Ты трогал мой компьютер без разрешения. Пожалуй, надо тебя наказать...
Сердце у Мисаки ушло в пятки.
— Извини-извини! Я всё исправлю! Я сейчас! Ты не поранился? — Он посмотрел на Усаги снизу вверх большими испуганными глазами: — С тобой всё в порядке?
Кинулся собирать осколки, но Акихико поднял его за плечи и крепко прижал к себе:
— Мисаки, прости меня.
— Ты чего? За что? — растерялся тот. — Я же тебя испачкаю!
Он было дёрнулся, но Усаги обнял ещё крепче. Осколки керамической панды выскользнули из рук и с глухим звуком ударились об пол.
«Странный он всё-таки», — Мисаки вздохнул, положив голову любимому на грудь.
Тепло объятий, давно уже ставших родными, согревало и успокаивало. Усаги-сан добрый. Он может быть очень нежным, иногда на него просто находит дурное настроение. А с кем не бывает?
Они оба молчали, прижавшись друг к другу. Мисаки слушал биение его сердца через рубашку и невольно потёрся щекой о мягкую ткань. Как же приятно быть рядом — вот так. И можно было бы так простоять ещё долго, если бы не рассыпанный пепел и окурки, от которых тянуло кисловатым противным запахом.
— Надо здесь всё подмести. А ещё переодень брюки, я почищу.
— Давай начнём со второго, — тихо сказал Усаги, неожиданно лизнув его ухо.
Мисаки вздрогнул и не успел сообразить, как тот уже опустился на корточки и залез под футболку.
— Но пепельница… Руки грязные…
— Так даже лучше, — лукаво улыбнулся он и, чмокнув в губы, потянул за собой на диван.
Мисаки подчинился. Это было немного неожиданно и неловко, внизу живота уже зародилось приятное чувство. Нет, он не думал ничего такого и тем более не представлял. Тело реагировало само, отзываясь на желание нежности. Одно расстраивало: руки некуда было деть. Нельзя же после того, как возился в грязи, вытереть всё об одежду и тем более прикасаться к любимому.
Усаги тем временем почти полностью снял с него майку, почему-то оставив её на локтях, поднятых над головой.
— Что ты делаешь? — растерялся Мисаки.
— Проверяю твою любовь к чистоте, — подмигнул тот, ничуть не смутившись, и одарил приоткрывшийся от удивления рот поцелуем.
Под напором ласк Мисаки лёг на спину. Плюшевые ворсинки обивки совсем не кололись, и маленькая подушечка оказалась как раз кстати, но диван для двоих всё-таки был маловат. Но ложиться в постель ещё слишком рано, а заниматься этим при свете дня, даже несмотря на то, что они в квартире одни, казалось неправильным. Впрочем, Усаги-сана, в отличие от Мисаки, время и место любовных утех никогда не смущали.
«Почему бы иногда не пойти навстречу? Разве так сложно?» — звучали в голове знакомые слова. — А почему в такой момент вспоминается Эри? — удивился он. — Это же моя с Усаги личная жизнь! Может и ничего, что у меня с ним всё так… странно».
Волосы Усаги-сана нежно щекотали шею, а губы... Мисаки охнул от удовольствия, когда тёплые губы коснулись его ключицы. Дурацкие книжки, подозрительные звонки — всё это и многое другое показалось невообразимо далёким. Есть только он и Усаги, только здесь и сейчас. Быть с ним. Досадовать о невозможности опустить начавшие затекать руки, но отдаваться порыву и утопать в обжигающей нежности. Закрывая глаза, смущаться. Возмущённо постанывать, но позволять ему делать с собой абсолютно всё. И принимать этот миг таким, как он есть, мечтая о том, чтобы время остановилось. Потому что любишь его. Потому что сам этого хочешь.
Усаги-сан нежно гладил плечи Мисаки. Целовал его, с наслажденьем ловя едва заметную ответную дрожь. Руки, беззащитно сведённые над головой, пылающее лицо и соблазнительно приоткрытые губы — всё это так привлекало, звало к себе и сводило с ума. Коснувшись языком живота и как будто бы собираясь спускаться ниже, Усаги остановился.
Мисаки замер. Вдруг что-то не так?.. Но открывать глаза не хотелось. Слышно было дыхание, тёплые руки легли на грудь.
— Мисаки, я люблю тебя.
Тот всхлипнул и тихонько подался навстречу. Другого ответа не требовалось.
— Посмотри на меня, — прошептал Акихико и провёл по его телу кончиками пальцев вниз к самому началу бёдер. Совсем рядом, в паху, уже собралось в твёрдый клубок возбуждение.
— Мисаки…
Реагировать не хотелось даже на собственное имя.
— Если хочешь, чтобы я продолжил, ты должен открыть глаза…
Открыть… глаза? Мисаки напрягся, словно кто-то подкрался к нему с ушатом холодной воды. Этого ещё не хватало! Ну, зачем! Мало того, что он лежит сейчас с запрокинутыми за голову руками и обнажённым верхом. Взглянуть на Усаги сейчас, когда его дыхание так волнует и щекочет напрягшийся низ живота, смотреть ему прямо в лицо — Мисаки умрёт от стыда, сгорит, словно мотылёк, летящий прямо на свечку. Только-только удалось расслабиться и, наконец, перестать чувствовать себя так непристойно и глупо!
— Мисаки… — вкрадчиво прошептал Усаги-сан, — посмотри на меня. Как же я пойму, чего же ты хочешь? Обнять? Поцеловать? Или, может быть, приласкать твой член?
От последних слов по телу прокатилась волна возмущения, а может быть, возбуждения… Зачем спрашивать, всё и так понятно!
Но Усаги словно знать ничего не хотел.
— Посмотри на меня. Это так просто!
Просто? Для Мисаки это было совсем не просто. Особенно после того, как рука, будто случайно, задела пах, заставляя зажмуриться что было силы. Страшно открыть глаза. Тяжело и мучительно, словно от этого завесила его жизнь. Усаги-сан стал мужским воплощением прекрасной медузы Горгоны, бросить взгляд на которую означало бы превратиться в камень. Только тело почти не слушалось, парализованное смущением и неуместными просьбами. А Усаги по-прежнему неудержимо манил к себе своим обжигающим магнетизмом.
Мисаки замотал головой из стороны в сторону и, ёрзая, попытался подняться. Надо хотя бы отвернуться от него, раз уж поблизости нет щита или зеркала. Но, как ни старайся, образ Усаги отчётливо вырисовывался перед глазами. Вот, он сидит, возвышаясь над ним. Наверное, полы рубашки открывают крепкую грудь. Может быть, даже расстегнуты брюки… От мыслей становилось невыносимо жарко. Сквозь шум крови в ушах слышно, как Усаги вздыхает и кладёт локоть на спинку дивана. Ясно, что будет сейчас, но — зачем? Почему он снова так делает! Неужели не верит в ответную любовь, раз её требуется подтверждать словами?
— Ми-са-ки, — снова прозвучало негромко.
Сердце отчаянно билось, чувствуя этот взгляд, влюблённый и вожделеющий, с лёгкой высокомерной усмешкой. Пульсирование в паху уже не столько вызывало приятное волнение, как раздражало.
— …посмотри на меня, — отрезвляющее, вроде бы ласковое, но такое жестокое.
Они так давно по-настоящему не были вместе. Неделю. Может быть, две или больше. Но Мисаки казалось, что уже целую вечность. Он так хотел, так ждал! И опять дурацкие игры. Зачем? Неужели без них нельзя?
«Значит, сам по себе я… его больше не интересую?..»
Обида комом подкатила к горлу. Губы дрожали, а на глаза сами собой стали наворачиваться слёзы. Так больно и глупо. Он повернулся на бок и, скомкав злосчастную футболку, швырнул её на пол. Хотел встать, но Усаги перехватил его, перевернув на живот.
— Отпусти, — тихо попросил Мисаки, но любимый мучитель прижал его сверху своим телом.
Что же теперь делать? Уткнувшись в подлокотник, он шмыгал носом. Расплакаться было бы очень стыдно, всё равно что признать: он не может справляться с собой. Безотказен, как глупая школьница. Точно так, как написано в книге. Неприятно и обидно настолько, что уже не хочется вообще ничего.
Он с силой напряг руки, надеясь освободиться, но тут же почувствовал ответное давление на плечах.
«Ну почему я не такой сильный!»
Тёплые губы легонько прихватили мочку уха.
— Подожди, — чуть слышно прошептал Усаги, и что-то тоскливо сжалось внутри.
Мисаки не знал, хотел ли он ждать. Теперь. Всё смешалось. Да, он ждал и желал любви, но не так это должно было быть! Не так! Солёные капли беззвучно текли по щекам. Проглатывая эту горечь, он пытался успокоить дыхание и привести сознание к чему-то определённому. Только что приводить, если мыслей уже не разберёшь, одни сплошные эмоции. Они требовали кричать, целовать, бить, обвинять и шептать о любви, срываясь в неуправляемый штопор.
Липко и жарко прижимаясь всем телом, Усаги зарывался носом в его волосы. Рука опустилась вниз, к самому запретному месту. Когда же отчаянная беспомощность Мисаки смешалась с нарастающим возбуждением, ослабил хватку. Легкие поцелуи скользили по лопаткам и вдоль позвоночника, спускаясь всё ниже.
Желание любимого человека — в самой этой фразе уже заключалось взаимность. Любимого и ненавистного, родного и непонятного. Может быть, Мисаки всё для себя выдумал? Какой же Акихико Усаги-сан? История их отношений напоминала бульварный роман, изощрённый бред, записанный в книгах их судеб.
«Мы. Двое. Вместе. Зачем ему это? — от горечи сжалось сердце. — Почему именно я? Усаги мог выбрать кого-нибудь… опытнее. Или хотя бы постарше», — мысли, которые он сам раньше посчитал бы глупыми, настойчиво лезли в голову, а от ласк становилось всё тяжелее. Расслабиться не получалось, и не было сил терпеть. Проклятое непослушное тело реагировало по-своему, совсем ему не подчиняясь. Внизу стало уже совсем твёрдо и место, название которого он стеснялся произносить вслух, неприятно упиралось в диван. А душа переполнялась щемящей болью, которая вот-вот готова была выплеснуться в истерику.
Нет, сегодня ничего не получится. Лучше всё прекратить.
Но Усаги был противоположного мнения. Он приподнял его бёдра.
— Усаги... — голос его дрожал.
— В чём дело? Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Мисаки вцепился ногтями что есть силы в подлокотник и до крови прикусил губу, но предательские слёзы всё равно брызнули с новой силой.
— Нет! Не так!
— А как ты хочешь, чтобы мы это сделали…
— Никак! Никогда! Я ненавижу тебя! Отпусти меня! Отпусти! — захлёбывался он в рыданиях, мысленно проклиная всё на свете.
Усаги испугался и быстро повернул его к себе. Закрывая лицо руками, Мисаки сгорал со стыда, но был не в силах остановиться.
— Я ненавижу! Ненавижу тебя! — Он в слезах кинулся к нему в объятия и уткнулся в шею.
— Постой. Подожди! Успокойся! — Сильные руки Акихико тут же обхватили его. — Если не хочешь, не говори, — шептал он, — только знай, я люблю тебя. Ну, прости, если в чём виноват...
— Скажи, — начал тот, подавляя всхлипы, — я тебе… Я тебе… надоел?
Звук собственного голоса в тишине показался непривычным, каким-то чужим, и вдруг стало страшно. Что, если Усаги ответит «да»? Готов ли он это услышать? На самом деле совсем не хотелось знать правду, пусть будет как есть, хотя бы ещё ненадолго. Но слова не возьмёшь назад.
— Что?
Внутри у Мисаки всё замерло. Насмешка? Удивление? Или… Он ещё крепче прижался к любимому, как будто в последний раз.
— Пожалуйста, только не смейся!
— Кто тебе это сказал?
— Никто, — сдавленно прошептал он. — Я сам. Это так, да?
Усаги нежно погладил по голове и вздохнул.
Зачем он это делает? Почему просто не скажет привычных слов? Секунды идут слишком медленно. Невыносимо.
— Ты опять напридумывал себе глупостей! — произнёс Усаги-сан после паузы, и Мисаки готов был поклясться, что он улыбнулся. — Это бред, слышишь? Если я говорю, что люблю человека, он никогда не надоест мне!
На мгновение замерло сердце. Правда? Уже безразлично. Очень хочется верить, а не поверить просто невозможно, его Усаги не врёт.
Сделав глубокий вздох, он тихо шепнул в ответ:
— Я тоже. Тебя. Люблю.
Тем временем пальцы Усаги-сана уже двигались внизу. Только сейчас Мисаки заметил, что давно упирается бедром в нечто твёрдое. Голова немного закружилась, и появилось неприличное желание, которое тут же без лишних слов воплотилось в реальность.
Мисаки вздрогнул и застонал.
— Тебе не больно? — Усаги слегка отодвинулся.
— Мне… хорошо…
После нескольких плавных движений он дёрнулся и, закусив губу, чтобы не вскрикнуть, прижался лбом к плечу любимого.
— Я соскучился, — нежно улыбнулся Усаги-сан, растирая по животу тёплую вязкую жидкость. — Рад, что ты тоже…
— Угу, — тот беспомощно кивнул, стесняясь себя самого.
— Но ведь мы с тобой только начали, правда?
В родном голосе звучали тёплые нотки, приятно отзывающиеся внутри, и Мисаки понял, беспокоиться не о чем.
— Я сделаю всё, что ты пожелаешь, — прошептал Усаги, вытирая с его лица остатки слёз. — Только об одном не проси. Запомни: я ни за что никогда не смогу разлюбить тебя.

***
Когда они, обнажённые и усталые, лежали на небольшом диване, за окном было уже темно.
— Пора включить свет, — заметил Мисаки.
Акихико приподнял голову:
— Ты куда-то торопишься? Или перестал стесняться…
Тот фыркнул.
— Ничего подобного! Я просто проголодался!
— О да-а-а! Ты потерял много сил и протеина…
— Пошляк!
— Ах раз так, тогда будем ужинать! Чем ты меня сегодня побалуешь? — бодро ответил он и лукаво добавил: — Из еды.
Едва Мисаки собрался ответить, Усаги аккуратно переложил его, и через пару секунд комнату залил свет.
Раздались недовольные вопли.
— Блин! Ну, Усаги ж сан! Одень брюки!
— Не одень, а надень, — машинально поправил тот. — Как ты не можешь запомнить элементарные вещи! И кое-кто, между прочим, собирался затеять стирку.
— Да какая разница!
— Очень даже большая. Попробуй вместо слова «брюки» подставить «Мисаки».
Тот на минуту задумался.
— Всё равно не понимаю!
— Ну как же, — Усаги присел с ним рядом и хитро улыбнулся. — «Я одеваю Мисаки» или…
— Придурок! — Мисаки запустил в него скомканными штанами. — Извращенец! Пошляк!
— Заметь, ты сам это начал! — смеялся тот, стараясь перехватить его руки, которые уже колотили куда попало.
— Пусти! — взмолился Мисаки. — Я схожу за веником. Эй! Уйди, противный!
— Ну уж нет, ха-ха! Сегодня не убежишь!
Усаги навалился на него и, поймав за подбородок, крепко поцеловал.
Мисаки не сопротивлялся, он понимал, это всего лишь игра, и ещё, что на самом деле она ему нравится.

@темы: Акихико/Мисаки, фанфики

---

[Рицу Онодэра]

Взялся вот искать кого-нибудь, кто хочет отыграть любую из пар в Первой любви и чистой романтике. Я просто горю от желания. Очень жду по номеру аськи

653220586

---

[d. cavalerov]

Изъявляю желание найти единомышленников, софандомцев ("Sekai-ichi hatsukoi" и "Junjou Romantica").
За доступом к дневнику и/или номером icq - обращаться в u-mail.
Спешу предупредить, что довольно популярные нынче и "весьма содержательные" сообщения вроде "тук-тук, хочу Вас читать" я игнорирую.

PS - дневник не ролевой, предупреждаю сразу.
Нет надобности в подобном.

---

Шесть историй по "Чистой романтике"

[Victoria Liya]

Название: ШЕСТЬ ИСТОРИЙ ПО «ЧИСТОЙ РОМАНТИКЕ»
Фандом: «Чистая романтика»
Автор: Victorialiya
Бета: vates
Персонажи, пары: Акихико/Мисаки, ОЖП.
Размер: миди, 5 частей
Рейтинг: от PG-13 до NC-17
Категория: яой
Жанр: повседневность, пвп, флафф, драма, ХЭ.
Краткое содержание: Однажды ночью, когда сидишь за компьютером и совсем
не ожидаешь гостей, к тебе могут прийти герои твоего фанфика.
Дисклаймер: 1. Герои Накамуры-сенсей, а уж в эту историю я их втянула )
2. Именанекоторых второстепенных персонажей четвёртой части принадлежат героям Хироя Оку.
Предупреждения: 1.Фанфик состоит из шести историй, только в одной из которых (связующей остальные воедино) присутствует условный собирательный образ фикрайтера (ОЖП).
2. ОЖП без супер-пупер возможностей и характеристик, но кто-то может найти в ней намёк на Мери Сью.
Посвящение: Пожирательнице Собак. Фанфик был написан в подарок на день рождения.

История первая. ПВП

История первая. ПВП
Всё было хорошо, но когда дело дошло до торта, Акихико приказал Мисаки спустить с плеч юкату, чтобы не запачкать её.
— Я аккуратный! — запротестовал тот. — Что ещё за глупости? Мне будет холодно!
Усаги перегнулся через праздничный стол и шепнул:
— Тогда я тебя согрею...
— Но не за едой же!
Взывать к здравому смыслу было бесполезно, в итоге Мисаки решил, что правильнее всего будет исполнить его просьбу — не двигаться и не сопротивляться.
Какой был сегодня день? Конечно же, день рождения Акихико Усами.

«Усаги, что тебе подарить на день рождения? У меня не так много денег, поэтому хотелось бы заранее подготовиться…» — «Я тебе говорил, можешь не беспокоиться о деньгах. Но мне очень приятно, когда ты беспокоишься обо мне». — «А всё-таки? Я не могу так, лучше скажи, что ты хочешь? Только не проси этих твоих пошлостей!» — «Хорошо, не буду. Но у меня есть одно желание…»
Мисаки вздохнул, вспомнив, как Усаги-сан рассмеялся и ласково потрепал его по голове.
Одно желание, как же! Их оказалось целых три, причём последнего Мисаки не знал. Усаги каким-то чудом удалось уговорить его согласиться заранее. На самом деле проще было сказать «да», чем отказать такому настойчивому имениннику.
На столе дожидался изумительный торт с клубникой и взбитыми сливками — это было пер-вое желание; освободиться на весь день: Мисаки отпросился с работы, а университетским товарищам соврал, что приболел, — второе желание. Не хватало только виновника торжества.
Стрелки настенных часов приближалась к половине восьмого. Усаги-сан отправился в издательство где-то в двенадцать, однако до сих пор не вернулся. Мисаки раздумывал, подогреть ли рулетики с омлетом второй раз, но уверенности, что виновник праздника вот-вот придёт, не было. Возникла мысль позвонить, но Усаги отключил телефон, чтобы его не беспокоили. Он ненавидел формальные поздравления, а от малознакомых лиц в подобные дни они сыпались, как из рога изобилия. Сегодня посыльные принесли пару букетов, и пришло заказное письмо с предложением о сотрудничестве с другим издательством. Несколько раз звонили какие-то люди, спрашивали Усами-сенсея. Один человек просто долго молчал и дышал в трубку, наверное, это был папа Усами.

«Только, пожалуйста, не надо бронировать дорогих номеров в гостинице или снимать целый ресторан на один вечер». — «Нет-нет, Мисаки, никаких особенных трат, я знаю, ты не любишь подобное. Обещаю, всё будет тихо и по-семейному». — «Хорошо, я приготовлю самый вкусный праздничный обед, а вечером сходим в кино, какое захочешь».
Мисаки вспомнил прошлое утро, как он отступал, в надежде избежать прикосновений, пока не упёрся спиной в холодную стену прихожей. Усаги навис над ним, удивлённо распахнув серо-голубые глаза.
«…Сказать тебе что?» — было начал Мисаки, но запнулся, смутившись собственной наглости. «Скажи — да!» — произнёс тот, и всё будто бы загорелось внутри, Мисаки всякий раз безумно волновался, когда их губы находились слишком близко. В такие моменты он плохо соображал, что говорит или делает. Сосредоточиться стоило невероятных усилий, главное — зажмуриться и при этом не представлять, как руки Усаги забираются к нему под рубашку.
«Эм-м… ладно. Да. Так и быть, я согласен, — выпалил он. — День рождения всё-таки…»
Так начались «злоключения» Мисаки Такахаши, который в очередной раз вырыл яму самому себе.
Теперь он сидел за столом, стыдливо кутался в розовую шёлковую юкату и пытался понять, как так вышло...
Когда Усаги вернулся домой, он протянул ему бумажный пакет: «Вот, держи, это тебе».
«Но ведь у тебя сегодня день рождения, это неправильно, дарить подарки кому-то другому», — возмутился тот. — Да, и ты, наверное, голоден. Я приготовил несколько видов суши и купил бутылку вина. Ты любишь сухое?»
«Правда, не стоило так беспокоиться. Лучше примерь мой подарок. Пожалуйста-пожалуйста! Пусть у меня будет самый особенный день…»
Ладно, вздохнул Мисаки и нехотя поплёлся наверх.
«Только на голое тело, иначе не будет смотреться», — добавил Усаги ему вслед.
«Это и есть твоё третье желание?» — с надеждой спросил тот, перегнувшись через перила.
«Не совсем…»
В пакете была аккуратно сложенная юката. Но самое страшное — это большие розовые цветы с широкими лепестками, рассыпанные по всему полотну вперемешку с узорами из золотистых нитей. Женская юката? Девчачья! Мисаки никогда не имел склонность к женской одежде, хотя в младших классах ребята подшучивали над его именем. «Миса-миса, цветочек! Девчонка!»
«Ладно мальчишки в школе, но этот тип уже давно взрослый!» — возмутился он про себя. Надевать «халатик с розочками» совсем не хотелось, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. К счастью, гостей они не позвали, значит, никто, кроме именинника, его в таком одеянии не увидит. В конце концов, неужели так трудно порадовать человека один раз в году? Это простой пустяк, ерунда, а Усаги будет приятно. Облачившись в злосчастную юкату, Мисаки посмотрелся в зеркало. Надо признать, выглядел он неплохо. По крайней мере, юношеское лицо и короткие волосы без всяких там пышных причёсок, заколок и искусственных цветов не позволяли назвать его девушкой.
Вот такое продолжение. Но разве он мог предполагать, что Усами-сенсей перейдёт все границы?
«Я хочу… Хочу, чтобы ты… весь сегодняшний вечер исполнял любые мои просьбы».
«Любые?!» — Мисаки поперхнулся вином и закашлялся.
«Ты мне обещал, помнишь?»
«Да ты… ты… — беспомощно процедил он сквозь зубы. — Не мог попросить что-то скромнее, а? Хотя бы с десяток медведей!»
«Нужно держать слово, как настоящий самурай».
Такахаши Мисаки самураем не был, но слово своё он держал.

Раздеваться совсем не хотелось, даже просто оголять плечи. В таком виде Мисаки чувство-вал себя неуютно и глупо, но ничего не поделаешь.
— Неужели боишься меня? — лукаво спросил Усаги-сан.
— Я просто боюсь щекотки!
— Ты мне не доверяешь?
Конечно, он доверял, и… кто это здесь боится? Два выпитых бокала вина слегка ударили в голову.
— Я вовсе не трус! — возмутился он. — Просто ты опять начнёшь делать странные вещи…
Усаги недовольно прищурился.
— Никак не могу понять, почему тебя так возмущает моё внимание? Вчера ты так сладко стонал, когда я…
— Ну вот, опять, — запротестовал как обычно Мисаки. — Перестань, я так и знал!
— Ах, значит, ты знал и ждал… Тебе это нравится, признавайся? — он бесцеремонно задрал край подола и погладил своего стеснительного возлюбленного.
Но тот остановил его руку.
— Нет, нет и ещё раз нет!
— Не говори мне нет, это невежливо.
— Прости, — его щеки слегка залились румянцем. — Лучше я помолчу, а ты делай, что хочешь. В конце концов, это твой праздник, и он не обязан мне нравиться. Наверное. Прости, — он шмыгнул носом и потупил взгляд.
Мисаки не был уверен, правильно ли его поняли, и чувствовал себя пойманным. Он стеснялся признаться, но когда Усаги-сан поступал с ним, словно в яойных новеллах, ему было изумительно хорошо. Грязные мысли, постоянно выталкиваемые в дальний угол рассудка, не оставляли Мисаки в покое, но попросить напрямую «сделай меня снова мокрым и липким»? Просто верх неприличия! День рождения, юката, желания — он втайне был рад, что оставалось только смириться и сделать вид, будто он терпит, когда Усаги раздевает его до пояса, мажет кремом с торта соски и немного щекотно облизывает, целует и уверенно трогает его везде, в том числе внизу живота, под складками длинной юкаты. Пара глотков вина, и он сам неосознанно начал подаваться навстречу. Усаги дал ему ещё выпить, а потом просто сел напротив, оставив его, распалённого и раскрасневшегося, с явно выступающим бугорком между ног. Будто не обращая на него никакого внимания, Усаги занялся клубникой. Стыдливо прикрываясь юкатой, Мисаки не мог понять, неужели ему предпочли торт?
Усаги ел медленно. Предварительно облизав от крема, он аккуратно клал в рот каждую ягодку, посасывая её и тихонько урча от удовольствия. Встретив растерянный взгляд, он плотоядно улыбнулся.
— Хочешь попробовать?..
Мисаки немного оторопел, когда именинник приказал подойти к нему и взять изо рта клубничку. Хотел было сделать, но не решился. Он предпочёл бы лежать и постанывать, пока с ним делали всё, что подразумевалось в таких случаях, но Усаги попросил сесть к нему на колени. «Не могу, мне надо помыться», — возразил тот, тело действительно стало липким после сладкого крема, и это лишь полбеды. От нахлынувшего возбуждения Мисаки готов был кончить, но услышать постыдное «Неужели так быстро?!» никак не хотелось. Впрочем, отвертеться тоже не получилось, Усаги предложил составить ему компанию.
— Ты меня соблазняешь?
— Кто — я? Да нет… — почти пойманный с поличным Мисаки стыдливо потупил глаза.
— Так да или нет?
— Нет! — недовольно проворчал он. Мысли о пингвинах, белых медведях и морозной зиме помогли чуть-чуть успокоиться. Но ненадолго.
Усаги приказал встать перед ним на колени: не хочешь сидеть со мной, будешь сидеть у ног. И Мисаки пришлось подчиниться. От возбуждения уже становилось дурно, он думал, куда бы укрыться и поскорее удовлетворить себя самому. Но сделать это сейчас или просить Усаги, казалось, равно преступлению, он безумно стеснялся возлюбленного, который продолжал смотреть на него и ничего не делать. Почему Усаги так дразнит? Он издевается или просто играет с ним? Не отпускает и не берёт силой. Внутри всё возмущалось и трепетало, запретные мысли заставляли кровь закипать, а щёки гореть в лихорадке. Усаги не просто соблазнял, он управлял им и упивался беспомощностью, будто вампир, одним своим присутствием лишая силы сопротивляться. К чему говорить, отказ или просьбы остановиться для Мисаки были всегда лишь попыткой сбежать от запретных чувств и желаний, с которыми он так наивно пытался бороться.
Усаги расстегнул ширинку и достал свой член.
— Потрогай его как себя, — попросил он. Мисаки протянул руку, сжал пальцы и замер, растерянно глядя на любовника.
— В чём-то проблема? Только не говори мне, что не делаешь это с собой, когда остаёшься один. Тем более, ты уже… — Усаги взял его за подбородок, поцеловал и прошептал в губы: — Возьми его в рот, видишь, как он тебя хочет…
Мисаки бросило в жар, поначалу он испугался, а потом зажмурился и слегка коснулся губами кончика нежной головки. Сильная рука надавила ему на макушку, заставляя взять в рот почти пол-ностью. Ощущая на языке пульсирующее возбуждение, он инстинктивно сжал губы. Усаги-сан запро-кинул голову.
— Вот так, сделай мне приятно. Я много раз доставлял тебе наслаждение и теперь… рассчитываю на компенсацию.
В ответ тот оперся о его ноги и, совсем осмелев, принялся двигать головой взад-вперёд, посасывая и облизывая. Член был горячий и такой большой, что Мисаки боялся ненароком закашляться. Совсем не было противно, наоборот, от каждого движения собственных губ и от каждого вздоха Усаги ещё сильнее пульсировало внизу.
— Подожди, повернись так, чтобы я тебя видел.
Усаги чуть оттянул его за волосы, но Мисаки уже не волновало, насколько пошло он выглядел с членом, упиравшимся изнутри в его щёку. Он был возбуждён до придела, ныло внутри, и руки было недостаточно. Продолжая двигать пальцами вдоль своей напряжённой плоти, он мысленно умолял Усаги удовлетворить и его, но тот лишь смотрел затуманенными глазами и время от времени вздрагивал, хватая губами воздух. Мисаки невольно вспомнилось, как пару ночей назад этот рот ласкал его в самом интимном месте. Действуя интуитивно, непросто было понять, хорошо ли Усаги, но, пожалуй, у того получалось во много раз лучше. «Он такой откровенный и опытный во всех этих неприличных вещах… Блин, но откуда он такому набрался!» — страшно спрашивать, тем более, соображалось с трудом. Невыносимо хотелось кончить, хотелось ощущать член внутри, прямо там, между ягодиц.
— Усаги-са-ан… — выдохнул он дрожащим голосом. — Я…
— Помоги себе сам, я хочу посмотреть на это, — Усаги приподнял его и посадил рядом на стул. — Давай, ты же хочешь! Сделай мне маленький подарок, будь хорошим мальчиком.
В голову прокрались какие-то пошлости про хорошего мальчика, и Мисаки чуть не прыснул со смеху. Он какое-то время колебался, но член всё равно стоял колом, а во рту был солоноватый при-вкус Усаги. Поздно останавливаться на половине пути. Он же пьян! Да, он пьян, это достойное оправдание. Завтра, валяясь в постели, усталый и потный, Мисаки подумает, что аргумент всё-таки был слабым, но оставим сомнения на потом. Усаги подвинул его бёдра вперёд, откинул полы юкаты и раздвинул его ноги пошире, так, чтобы было видно всё. Он сунул любовнику в рот его же пальцы, и тот, не задумываясь, облизал их и начал сосать. Дальше Усаги осторожно и без тени смущения, будто стараясь научить просто новому фокусу, взял его руку и надавил уже влажными пальцами на заветное отверстие между ног, то самое, в глубине, между задранным шёлковым подолом и напряжённой промежностью.
— Вот так, тебе нравится, — улыбался он, опустившись на корточки.
Тем временем Мисаки насаживался на собственные пальцы, пихая их всё быстрее, и получая от этого неподдельное удовольствие. Зрелище было столь волнующим и сладострастным, что Акихико не мог долго сдерживаться, слишком сильно хотелось вместо хрупких неуверенных пальцев поглубже вставить в разгорячённое юное тело…


— Стоп! Какой ещё член? Что за похабщина! — девушка отодвинула ноутбук, сцена была горяча, но радости от собственной писанины не было. — И без меня везде сплошные члены и ПВП! Мисаки такой милый, такой искренний и стеснительный, он не может вести себя, как развратная шлюха.
За спиной послышался щелчок зажигалки, и в комнате запахло сигаретным дымом. Девушка в ужасе замерла. Неужели проснулся кто-то из домашних? «Запалили...» — с досадой подумала она и быстро захлопнула ноутбук. Она уже приготовилась сказать, что сама собиралась ложиться, но когда повернула голову, так и застыла с приоткрытым ртом: на кухне возле раковины стоял сам Акихико Усами. Настоящий, высокий, светловолосый, в классических брюках, рубашке и сером жилете, словно сошёл с экрана компьютера. Только трёхмерный, живой.
Он выпустил изо рта пару колечек дыма и усмехнулся.
— Ну, здравствуйте, автор-сама. Чего удивляетесь, вы написали обо мне, вот я и появился.
— А-а, ну-у, эм-м-м... — только и смогла произнести та.
Ещё бы, нечасто тебя посещает герой твоего фанфика. «Это бред, температура… Такого быть не может, — она замерла, а мысли бежали с бешеной скоростью. Почему Акихико, а где Мисаки? Что со мной происходит? Волосы не серые, выглядит как обычный человек… Если я начну говорить, меня, кроме него, кто-то ещё услышит? Пора лечиться, совсем уже крыша поехала...»

Тем временем Акихико мельком осмотрел неказистую кухню и спросил, остановив взгляд на хозяйке:
— Это будет история про девочку, которая всегда мычала?
— Нет, — выдохнула она, — просто фанфик по «Чистой романтике». И да, добрый вечер. Прости-те...
— Прощаю. Начнём с того, что гостя так пристально не разглядывают, я не праздничный торт, это невежливо, — деловито заметил он. — Как фанфик, продвигается?
— Не сказала бы, — честно призналась она.
Усами-сенсей подошёл ближе и взял себе стул.
— Давайте посмотрим. Признаюсь, я как настоящий творец не считаю фанфикшн полноценной литературой, но раз это явление уже не остановить, расслабимся и попробуем получить удовольствие.
Когда она снова открыла ноутбук, Усами-сенсей специально отодвинулся и заглянул ей через плечо. Ощущения было, мягко говоря, странным. Пускай это всего лишь сон, интересно узнать мнение своего героя. Даже если выражение лица этого самого героя увидеть не получается.
— Мда, — многозначительно заключил он, и девушка невольно напряглась, — недурно, но пред-стоит ещё много работать.
— А как поработать? — оживилась она.
— Хм-м-м, — задумчиво протянул Усами-сенсей, — для эротической зарисовки слишком много лишних подробностей. Надо писать всю историю целиком по порядку, не смущая читателя, либо не делать таких длинных вставок флешбека. Прости, но пока я читал, успел забыть, что происходило между героями, и не понял, где они вдруг оказались.
— Да? Надо подумать. А как вам сама история? — робко спросила она.
— В лучшем случае тянет на одноразовый покетбук из папиросной бумаги. Впрочем, я, обладатель нескольких литературных премий, иногда сам балуюсь такими халтурками. Эх, — он вздохнул, — обо мне ты знаешь и не такое благодаря Накамуре-сенсей.
— Спасибо, — хмыкнула та, впрочем, высокой оценки своему нынешнему творению она и не ожидала. — Я старалась писать как в новеллах по «Чистой романтике»: игры, смущение, рейтинг. Но вам не кажется, что Мисаки тут на себя не похож?
— Почему? — удивился писатель. — В ПВП может быть как угодно.
Он устроился поудобнее и закинул ногу на ногу.
Сидеть рядом с интересным мужчиной, а он был именно таким, было приятно, даже немного жаль, что это только выдуманный персонаж. А ещё девушку смущал один факт: она написала высоко-рейтинговую гомосексуальную сцену с участием интересного мужчины, который курит сейчас на её кухне, и который эту самую сцену только что прочитал. «Чиорт поберри, как же стыдно… Надеюсь, с ним это не в первый раз, по «Чистой романтике» много фанфиков».
Но Акихико на удивление вёл себя спокойно и деловито, словно прочёл заметку в газете.
— Переводы новелл с японского языка, а тем более вторичные, с английского на русский, делали любители, — усмехнулся он. — В них есть неточности, а копирование шаблонов и вставленная моментами отсебятина часто напоминают дурную шутку необразованных школьниц.
— Не все переводчики так уж плохи, некоторые подходят профессионально, это по слогу можно понять, — поправила та. — Но для того, чтобы оценить перевод, нужно хорошо знать японский.
— Почему бы и нет? Впрочем, это не дело пяти минут. Постарайся ориентироваться на лучшие образцы классической и современной литературы, а не на графоманство собратьев по клавиатуре и увлечению аниме.
За отдельных собратьев по клавиатуре ей стало обидно, однако ни для кого не секрет, существует немало халтурщиков, по поводу которых Усами-сенсей прав.
— Но я люблю хорошие книги, стараюсь писать грамотно и учу потихоньку японский язык, — возразила она. Неприятно, когда тебя с ходу называют пнём. — Мангу и аниме «Чистая романтика» читала и смотрела, наверное, раз десять, не меньше. Неужели этого недостаточно?
— Конечно! Этого мало, чтобы стать писателем. Фанфикшн относится к литературе, пусть даже большинство подобных творений являются далеко не лучшими её образцами. Понимаю, всё началось не вчера, Накамура-сенсей сама попросила подругу написать обо мне и Мисаки рассказ для журнала манги. По-моему, это было сделано зря, её писанина, а в особенности переводы, задали тон фанфикшену. Хитрые тётки сразу устранили потенциальных конкурентов. Все эти инструкции по эксплуатации членов, баночки смазки в тумбочке, простаты, которые засовывают то туда, то сюда как попало, — скучно, разве нет? — он брезгливо поморщился, затягиваясь сигаретой. — Каждая деталь должна играть свою роль, создавать эмоцию. А у них… — он вздохнул и, подперев рукой щёку, устремил взгляд на собеседницу: — Тебе, кстати, тоже стоит потренироваться. НЦ-а с первого раза даётся немногим. В целом мне нравится твоя манера, хотя бы нет лишних «блондинов» и «мальчиков».
— Благодарю, — улыбнулась та, — от вас слышать такое очень приятно.
— Приятно? Я ещё не делал тебе приятно, не беги впереди паровоза, — рассмеялся тот и добавил, окинув её оценивающим взглядом. — Так и быть, я открою тебе свой секрет, — Усаги облокотился на плечо девушки и, склонившись к её лицу, произнёс: — Уделяй поменьше внимания члену Мисаки.
— Что? — она повернулась к нему, оказавшись почти нос к носу с Усами-сенсеем. Его глаза смотрели вполне серьёзно, если не считать маленький озорной огонёк, от которого побежали мурашки по коже. Он был хорош, он действительно был очень хорош собой, этот Акихико: его лицо, прямой нос, подбородок с маленькой ямочкой — Накамура постаралась. Ох, если бы только она умела как следует рисовать руки, да и сама рисовка не скакала бы из главы в главу… Он чем-то напоминал парня-модель из журнала и даже призраком был настолько реален, что сердце учащённо забилось.
— Скажите, а…
— Запомни, волосы ненатуральных оттенков с рождения бывают только у нарисованных героев, и у этих цветов существует своя символика. В реальности все «малиновые девочки» и «зелёные мальчики» крашеные, а мне седеть ещё рано. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство?
Она кивнула, а он дежурно улыбнулся в ответ.
— На чём мы остановились?
— Вы начали говорить про секрет, — она недовольно стряхнула кусочек пепла с компьютера на стол и пододвинула к Акихико пепельницу. — Не могли бы вы…
— Секрет прост, — он изящно провёл по краю пепельницы кончиком сигареты, заточив её, словно карандаш. — Уделяй больше внимания моему члену.
— Что?.. — она скептически приподняла бровь, не хватало ещё приставаний от выдуманного персонажа. Даже если бы он был настоящим, у него есть Мисаки! У них любовь, зачем ему какая-то девушка? Впрочем, что только фикрайтеры не вытворяли с Мисаки и Усаги-саном! Наверняка где-то есть откровенные Мери Сью. Но в своих фантазиях она раньше всегда только подглядывала со стороны, направляя героев подобно заботливому кукловоду.
— Хм, — как ни в чём не бывало заметил Усами-сенсей, — у тебя такое лицо, будто бы я собрался снять брюки прямо здесь и сейчас!
— На нет и суда нет, — вздохнув, та развела руками. Уже лучше, хотя…
— У Мисаки тоже есть член и весьма симпатичный, — продолжал он. — Дело вот в чём: наша целевая аудитория в большинстве своём его не имеет. Члена, то есть. Яой начался с девушки, которая переодевалась в юношу ради встреч с любимым. К тому же, мужчины не так романтичны, большинству из них банально нужен секс, — он положил локти на стол и продолжил, задумчиво поглядывая на фикрайтера как на малоопытную коллегу. — На втором месте — простые стабильные отношения, где романтика только начальная фаза. Впрочем, дамы в этом вопросе тоже не отстают, встречаются очень даже активные девочки, — Усаги весело подмигнул, намекая на свою собеседницу, но она, уже немного привыкла к его манере и почти не смутилась. — Читатель должен проникнуться ситуацией. Поэтому главный акцент переносится на взгляд уке, с которым отождествляет себя большинство женщин, но! Подробно расписывать его достоинства при этом не следует, только чувства: влечение, сомнение, наслаждение, трепетание. Семе — напротив, умён, богат и красив, он лучше всех, он — первопричина и главный объект внимания. Как принц на белом коне, понимаешь?
— То есть взгляд уке показывать изнутри, а семе — снаружи?
— Умница, ты далеко пойдёшь. Впрочем, для женщины точка зрения уке гораздо понятней и проще.
— Почему это? Ты-то сам как писал, неужели глазами Мисаки?
— Нет, со стороны «вездесущего автора». Профессионал должен быть вездесущ. Твой Мисаки, он слишком мальчик, а мой — похотлив не столь откровенно.
— То есть я в самом начале была права, и Мисаки получился ООС-ный!
— Немного, — согласился он. — Но я бы не отказался… Это просто фантазия, эротика, здесь стопроцентное попадание обязательно только в плане того, чтобы тронуть читателя за… живое. Ладно, забудем о принцах и девочках-уке, можно и по-другому. Почему, например, дамы смотрят яой, как ты считаешь?
— Ну… — задумалась та, вопрос на засыпку, смотрят, потому что нравится, или не только? — Это не так избито и опошлено, как гет. В яое много симпатичных парней, это образ равноправных отношений, а ещё, отождествляясь с мужчиной, женщина чувствует себя сильной и значимой.
Усами-сенсей усмехнулся.
— Ты и так можешь быть сильной и значимой, если захочешь, — возразил он. — А вот секс между двумя мужчинами, между прочим, служит образом чистого удовольствия. Без глупых моделей: вы же мальчик и девочка, стерпится, слюбится, что вам ещё надо? В яое нет страха или обязанности забеременеть, герои всегда испытывают оргазм. Ну и первый раз, понимаешь, как это пикантно... — он практически лёг грудью на стол и, расслабленно вытянув руки вперёд, устремил взгляд за окно на ночной город. — Помимо всего прочего, для тебя мы в определённой степени фетиш. Игра, сладкая клубничка на торте, — он потянулся к смущённой фанатке и убрал с её лица прядку волос. — Я раскрыл твой маленький неприличный секретик, да?
— Допустим, — процедила сквозь зубы она. Этот противный Усаги-сан вознамерился вытянуть всю её подноготную! Или у него развлечение такое. А как же Мисаки? Стыда у него нет! Но от этого парня веет чем-то особенным, наверное, дело в харизме. Накамура-сенсей хорошо умеет придумывать персонажей. Мисаки, например, сам по себе очень мил, воспитанный и внимательный, он трогательно распахивает свои изумрудные глазки, когда возмущается, — такого няшку хочется просто взять и затискать или зацеловать, прелесть, а не мальчик. Хотя, конечно же, он серьёзный парень, и вести себя с ним, как с плюшевым медвежонком, может только Усаги-сан. В реальной жизни такие незамутнённые и самоотверженные Мисаки, к сожалению, встречаются реже, чем уверенные бисёнены Усаги-саны.
— В яое каждый секс можно увидеть подобным первому — романтика, — улыбнулся Акихико, у него был несомненный талант говорить откровенные вещи естественно, как само собой разумеющиеся. — Каждый раз приходится проходить через некоторое сопротивление, одного возбуждения недостаточно. Тут, кстати, и «жертва ради любви»… Помнишь, в фанфиках постоянно пишут про пальцы? Один, два, три… Как считалочка.
— Забавно, — согласилась она. — Но в чём главный секрет эротических сцен? Расскажите, Усами-сенсей, вы как профессионал должны знать.
— Хочешь главный секретный секрет? — он поднялся и зевнул. — Ну, хорошо. Слушай внимательно, дважды не повторяю. Если тебе удалось заставить читателя вздыхать и вздрагивать от прилива конкретных чувств, считай, цель достигнута. Одной теории мало, сначала ты должна ощутить всё это сама. Вот здесь, — он приложил её руку к сердцу, и девушка почувствовала лёгкое волнение от его прикосновения. — И здесь, — аккуратно переместил руку ей на живот, едва касаясь своей тёплой ладонью. — Если бабочки не трепещут внутри, ничего не получится, поверь мне, — шепнул Акихико, загадочно улыбаясь. — Закрой глаза. Чувствуешь, автор? А сейчас?
Взяв девушку за плечи, он приблизился к ней. Сквозь закрытые веки она ощущала, как сенсей смотрел на неё нежно и чувственно, его руки заботливы и аккуратны, его дыхание касается шеи — как будто бы сон во сне! Так приятно. По телу пробежала щекочущая волна, словно на летнем лугу прямо у неё внутри кто-то спугнул стайку пестрокрылых бабочек.
Опасные игры. Если бы Акихико не был давно и надёжно влюблён, она заподозрила бы неладное. Это Мисаки впору ревновать, а не Усаги-сану. Впрочем, Мисаки сам говорил, что его мужчина о себе не особо заботится, позволяя иногда и себе, и другим слишком много. Но Усаги любит его, просто характер такой, немножко хулиганский.
Она распахнула глаза, когда мужчина снова сел рядом.
— Ну как, помогло обучение?
— Ага, — всё ещё отходя от приливов и бабочек, рассеянно кивнула она. Конечно, в своей неотразимости он не сомневался, теперь девушка поняла, почему возмущался Мисаки. На его месте она рано или поздно сама начала бы вести себя так. Ещё бы, кому понравится, если за тебя всё решают заранее.
— Попробуй стать всеми своими персонажами, — посоветовал Усаги-сан, — будь актёром и режиссёром одновременно. Не бойся сделать его героиней чуть больше, чем есть, наивнее, мягче. Мой Мисаки никогда бы не смог развязно вести себя. Хотя, честно признаться, за это и уважаю эротику — свободный вымысел, в реальности я бы тоже такое попробовал… Но каждая пикантная клубничка должна быть на своём месте.
Девушка согласно кивнула и снова взялась за рассказ. Нужно писать, пока яркие эмоции ещё не остыли. Сделать Мисаки более женственным? Не вопрос! Пусть будут сплошные чувства.

История вторая. Флафф

История вторая. Флафф
Усаги уехал собирать материал для новой книги. Ночевать в огромной пустой квартире было, мягко говоря, непривычно, Мисаки редко оставался один. Вернее, его редко оставляли совсем без внимания, но на самом деле он был рад подобному беспокойству, чувствовал себя нужным и... любимым. Как ни крути, это было приятно, а теперь, без Усаги, стало слишком тихо. День тянулся удивительно медленно, Усаги ни разу не позвонил, хотя до обеда трезвонил чуть ли не каждые десять минут.
«Что-то случилось? Или он просто устал?»
Тем не менее, забот у Мисаки было немало: разложить по местам разбросанные вещи, проте-реть пыль, рассортировать одежду для стирки и закинуть в машинку по очереди. Покормить морских угрей и почистить аквариум — целое дело, а ещё надо проверить, как растёт маримо, сходить в супермаркет за продуктами, приготовить ужин — фух, он устало потёр лоб. Кажется всё, даже готово задание для предстоящего семинара.
За окном время близилось к ночи, темно, но ещё слишком рано, чтобы ложиться спать. По телевизору, как назло, ничего интересного, «Кан» не читался, и не то, чтобы нечем себя занять, настроения не было. Искусственный голос радиоприёмника наводил тоску ещё больше. Мисаки скучал, ему так хотелось увидеть лицо своего Усаги, снова услышать знакомый приветливый голос. Ах, если бы только он был рядом! Мисаки тогда бы не сопротивлялся и не ругал бы его за все эти странные вещи. Усаги так горячо прижимался к его бёдрам, что внутри зарождалась лёгкая дрожь, отзываясь внизу живота щекочущим тёплым приливом. И пусть в процессе ему, как всегда поначалу, было немножечко больно, ради прикосновений любимого, ради объятий его уверенных рук он готов был отдать всё. Запах кожи Усаги уже стал привычным, и когда он не ощущал его рядом, становилось грустно и даже как-то не по себе. С Усаги всегда спокойнее, казалось, лишь рядом с ним Мисаки чувствовал себя на своем месте.
Он тайком взял его рубашку, забытую утром, — всё равно никто не узнает, — и уткнулся в неё носом. Неважно, что Усаги-сан надевал её только один раз, его тепло и тот самый родной запах с привкусом табака уже прочно впитался в каждую ниточку…

— Запах рубашки любимого? Предположим. К вечеру всё давно остыло, пусть, ладно, ассоциации. Но почему я так сильно вспотел? — возмутился Усаги. — Так старался, соблазняя Мисаки, что семь потов сошло? Ха-ха, да, с ним иногда так просто не справишься.
Автор прыснула со смеху, и со вздохом удалила строчки о запахе.

…Мисаки укутался в его рубашку и представил, будто Усаги с ним, будто бы он прижимался к нему своим телом и обнимал со спины, нежно целуя в шею. Стало немножечко грустно, нет, стало невыносимо. Слишком тяжко осознавать, что любимый сейчас далеко, может быть, даже с кем-то другим… Нет, не может! Это его Усаги, он никогда бы не поступил так, он любит его и только его. Мисаки включил автоответчик на телефоне, чтобы послушать старые записи.
«Мисаки, я люблю тебя, — шептал Усаги-сан, записанный в память мобильника. — Мисаки, обещай мне, что будешь только моим. Я не смогу жить без тебя, ты слышишь?»
«Мы поедем с тобой этим летом на море, я возьму отпуск. Мы будем жить в маленьком домике с видом на пальмы и закат, такой же красивый, как твои щёки в минуты, когда я ласкаю тебя. Пожалуйста, не обижайся, ты слишком дорог мне. Я никогда никому не позволю тебя отобрать».
Последнее было оставлено, когда они ненадолго поссорились из-за нового друга Мисаки. Но у
Тодо есть девушка, и все подозрения Усаги оказались смешны. Однако как трогательно и как искренне он его ревновал, как без устали признавался в любви только ему одному. Мисаки ни от кого не слышал раньше подобных слов. Разве можно было его не простить? И он прощал. Всегда, что бы ни случилось. Нельзя злиться на человека, который о нём так заботится, переживает чуть ли не каждую минуту, скучает и любит.
«Если не хотел, не позволил бы…» — вспомнил он свои же слова, когда они вместе с Усаги си-дели в кабинке чёртова колеса где-то между звёздами и огнями ночного Токио. Так и есть, о другом не может быть речи. Его любимый человек своенравный и добрый, умный и немного эгоистичный Усами Акихико, друг его брата. И чтобы хоть как-то стереть между ним и собой разницу, Мисаки называл его милым прозвищем Усаги-сан. Усаги стал для него самым близким ещё в ту минуту, когда он беззвучно плакал у него на плече в день рождения Такахикро. Брат познакомил его со своей невестой, как можно быть таким бессердечным! В тот день Мисаки захотел стать тем самым единственным для Усаги, излечить его сердце, и тут же влюбился сам. Это чувство выросло в сердце само по себе из искренности и настойчивости Акихико Усами, которая так возмущала и покоряла одновременно. Двадцатидвухлетний Мисаки Такахаши больше не мыслил себя без Усаги, и действительно, что он есть без него: без задумчивых глаз Усаги, которые смотрят завороженно только на него одного, без губ, которые с жаром шепчут приятные и смущающие глупости и целуют, целуют. Нет, никогда он не сможет уехать к брату и не начнёт жить один.
Усаги это его семья, его счастье. Пусть у них никогда не будет детей, которых Мисаки очень любил, всё равно остаётся племянник Махиро. «Не совсем то», — отметил он про себя. Да, он смотрел и завидовал, когда Манами ходила беременная, это же чудо, когда внутри тебя зарождается новая жизнь. Как жаль, ему не дано испытать такого.
Он укутался посильнее в рубашку не потому, что вокруг было холодно. Мисаки несколько раз вздрагивал, ему мерещились шорохи где-то в ванной. Вдруг Усаги уже приехал, а он не заметил, или никуда не уезжал вовсе, а сидит сейчас в своём кабинете за работой? Увы. В кабинете его встретила давящая пустота, сердце сжалось. Слишком ровно стояли книги на полках, на столе холодным экраном чернел компьютер.
Главное, чтобы Усаги позвонил, чтобы утром он приехал и потрепал его по голове. Всю свою жизнь, работу и будущее Мисаки с готовностью променял бы на эту квартиру и её особенного хозяина, талантливого, немного неорганизованного и самого лучшего во всём мире. Вещи Усаги, разбросанные по полу, его ночные бдения за новеллами и сон до полудня давно уже не вызывали раздражения, как раньше. Ради него Мисаки полюбил маримо, лососевую диету и плюшевых медведей, особенно Судзуки-сана, он такой пушистый и мягкий, а розовый бантик на шее просто очарователен.
Безумно хотелось поговорить с Усаги, о чём угодно, любой ерунде, узнать, какая погода в том городе, куда он поехал, расспросить о раскидистых соснах или о пушистых белках — обо всём. Но Мисаки лишь обнимал мягкого Судзуки-сана и тосковал. Позвонить самому было бы неприличным, ему казалось кощунством отрывать великого писателя от работы. Покой и вдохновение Усаги — это святое, ведь даже бойз-лав новеллы он писал только о нём.
Что бы Мисаки сказал ему? Он боялся расплакаться, как девчонка, боялся, что голос будет предательски дрожать, что он спросит: «Ты забыл обо мне? Я места себе не нахожу без тебя, я потерян и пуст уже в первую ночь, как ты мог оставить меня в одиночестве! Ты же мне обещал!» Нет, не скажет, он не в силах требовать от того, кому обязан своим счастьем. Мисаки воспитан не так. Это будет звучать нелепо, но такова правда, Усаги сам просил его говорить всё, как есть.
Не выдержав одиночества, он достал с полки книжку, которую раньше предпочёл никогда бы не видеть, тот самый сборник бойз-лав новелл «Романтик сторис». Он, хмурясь, пролистывал самые откровенные места, останавливаясь на отдельных страницах: начало отношений, взгляды, робкие поцелуи, первое свидание, которое и свиданием в полном смысле не назовешь, так, совместная прогулка по магазинам. Пусть характеры не совсем похожи, но у героев были такие же имена: Мисаки и Акихико, это книга об их любви.
Увлёкшись, Мисаки продолжил читать, и даже эротика вдруг легла бальзамом на сердце. Он хотел быть с ним, хотел именно этих чувств, жара проникновений. Ощущать его полностью, каждой клеточкой тела отдаваться ему во власть. Погружаясь в мир новеллы Усаги-сана, Мисаки по-степенно успокаивался, ведь это был способ хоть ненадолго приблизить его к себе. Пусть раньше истории фривольного содержания ему никогда не нравились, сейчас он был готов на любое извращение, лишь бы стать частью фантазий любимого.
Так и не дочитав до конца, он незаметно уснул на диване с Судзуки-саном под головой и ста-рым пледом, укрывавшим его ноги.

Его разбудил телефонный звонок.
— Ало, Мисаки, ты ещё спишь? Хотел сообщить тебе, я уже еду.
На часах шесть утра, но какая разница, Мисаки успел позабыть, что Усаги не позвонил вече-ром. Накануне он просто сказал «скорее всего, задержусь до завтра». Мисаки не злился, ведь главное — он позвонил!
— Доброе утро, привет! — радостно выпалил тот, стараясь говорить по возможности бод-ро, стыдно мямлить спросонья любимому. Он должен быть лучше всех, бодрым, весёлым, участливым, и не капли претензий или обид.
— Как дела? Вдруг, ты за меня беспокоился?
— Как всегда. Есть немного... — смутился тот. — Ты скоро приедешь? Ты уже завтракал, когда мне тебя встречать?
— Не беспокойся, поел, — рассмеялся Усаги. — Через несколько часов буду. Мисаки, я люблю тебя.
От последних слов сердце заколотилось вдруг как сумасшедшее, он не знал, что сказать, и шумно дышал в трубку.
— Ало, Мисаки, скажи, ты скучал?
Он не выдержал больше, конечно, скучал, только как рассказать, если всё получилось так глупо. Глупое сердце продолжало стучать и щемить в груди, глупые слёзы потекли по щекам против его воли.
— Мисаки, с тобой всё в порядке? — прозвучал встревоженный голос.
— Я? Не торопись, пожалуйста, будь аккуратнее на дороге.
Но Усаги ему не поверил.
— Ты в порядке?
— А... Д-да. Конечно, я — да!


— П-простите, по-моему, тут я не совсем в порядке…— чуть слышно возразил тихий голосок за спиной. Из темноты вышел сам Мисаки. Он заметил Усами-сенсея и удивился: — Усаги, вот ты где! А я-то тебя повсюду ищу. Телефон недоступен, ещё бы! Он, видите ли, с поклонницами разговаривает, а меня не обязательно предупреждать.
Усаги-сан вздрогнул и обернулся:
— Ну и что? — невозмутимо спросил он.— Это неважно. — Он подошёл к Мисаки и шепнул: — Для меня существует только один возлюбленный. Так приятно наблюдать, когда он ревнует… Я всегда рад видеть тебя.
— Ревнует? — Мисаки возмущённо фыркнул и скрестил руки под грудью. — Я просто за тебя беспокоился, вот и всё… — он слегка покраснел и понизил тон. — Но немного не так, как пишет эта девушка.
— А по-моему, ничего, — заметил Усаги, положив руку ему на талию. — Я-то знаю, какой ты на самом деле сентиментальный, чувствительный…
Тот отодвинулся.
— Да не совсем! И я не собираюсь обсуждать степень своей впечатлительности, это слишком личное, — он потупил взгляд, но потом снова вспылил: — Усаги-сан, извини, я — не девочка! И не бес-платное приложение к тебе. Это всё твои проделки! Запомни, я — самостоятельный человек, я — муж-чина вот уже двадцать два года подряд и пол менять не собираюсь, даже не заикайся.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся сенсей. — Узнаю моего Мисаки, таким ты мне больше нравишься.
Девушка кашлянула, чтобы на неё, наконец, обратили внимание, всё-таки они оба в гостях.
— Добрый вечер! Простите, я забыла вам что-нибудь предложить. Может быть, хотите чаю или кофе?
— Ой, это вы простите! Совсем закрутился. Зелёные маримо, какой же я невоспитанный! — Мисаки подошёл к хозяйке и протянул ей руку. — Будем знакомы, я Такахаши Мисаки. Так, кажется, у вас здороваются?
Та приветливо улыбнулась и представилась в ответ, пожав его ладонь. Она не стала разочаровывать и объяснять, что руку пожимают преимущественно мужчинам.
— Да, будьте добры, — кивнул Акихико, наскоро оглядевшись. — Только я не заметил у вас кофе-варки, а растворимый не пью, суррогаты — удел дураков, не имеющих вкуса.
— Да я, вообще-то, молотый предпочитаю, вот, — растерялась та, вертя в руках чашку с кофейной гущей.
— Усаги-сан! — Мисаки возмутился его манерам, на его лице словно было написано «вот так придёшь куда-нибудь, а он начинает обычную песню, будто бы у себя дома». — Я слышал, что в этой стране растворимый кофе пьют чаще, да и стоит он не дешевле зернового, — и обратился к хозяйке: — У тебя турка есть или пресс? Давай я сделаю для всех кофе, если это удобно. Можно на «ты», да? Не обидишься? Просто ты уже видела нас всякими на страницах манги и сама писала о нас, то есть мы, можно сказать, уже близко знакомы. Заочно.
Герои оживают в твоей голове и именно такими, какими их хочешь видеть, рассуждала между тем девушка. Или нет? Уж слишком они самостоятельные. Один — командует и ведёт себя… кхм, довольно свободно. Другой тоже отдельная личность, которая стремится критиковать её фанфик и берёт инициативу на себя. Безобразие, совсем распустились! Где авторский замысел и творческая свобода? С другой стороны, как часто приходят подобные гости? Можно сказать, это честь, пообщаться с любимыми персонажами и послушать советы Усами-сенсея, почему бы нет? Интересно, Накамуре Сюнгику они так же предъявляют претензии? Прямо проблема отцов и детей.
— Пожалуйста, не возражаю, — пожала плечами она. — А в жизни ты симпатичнее, чем в рисованном варианте, Мисаки.
— Спасибо, ну что ты, я прямо краснею, — хихикнул тот. — Мужчинам обычно такого не говорят, ну да ладно. Нашу с Усаги реалистичную форму создало твоё воображение, и я в общем доволен. Спасибо.
Они заварили кофе и расположились за кухонным столом вокруг ноутбука. Тусклый свет лампы создавал уютную атмосферу, но напряжение оставалось. Какое-то время все молчали, в тишине были слышны только шорохи, хруст печенья, да звук чайных ложечек.
Ещё Усами-сенсей заметил, что разглядывать гостей невежливо, как бы ни хотелось, и хозяйка принялась изучать баночки с вазочками, стоявшие сверху на подвесном кухонном шкафу. Засохшие цветы в прозрачной стеклянной вазе давно пора выкинуть, но их бутоны, хоть и уменьшились, почти сохранили первоначальную форму. Может, их просто оставить так или для крепости побрызгать краской из распылителя?
Вдруг в тишине раздалось:
— Мисаки, не двигайся!
Она перевела взгляд на Мисаки. Тот замер, а Усаги-сан осторожно убрал крошку с его щеки.
— Опять со своей ерундой! — возмутился парень, чуть надув губы. — Я уж думал, паук ползёт.
— Разве я не могу за тобой поухаживать? Мне приятно.
— Но не при людях же! — тихо зашипел он. — Между прочим, я могу справиться сам.
— Без меня? Но это было бы скучно, не правда ли, — лукаво улыбнулся Усаги.
— Нет, не было бы!
Усаги подвинулся ближе к нему и положил руку на спинку его стула.
— Мисаки, не говори мне «нет»! Почему ты снова меня отталкиваешь?
— Это особенности языка, — фыркнул тот, немного насупившись, — И я тебя не отталкиваю, так, чуть-чуть притормаживаю для порядка.
«Они ссорятся как самая обычная пара, да и ссорой в полном смысле это не назовёшь, так маленькие возмущения в чашке кофе, — отметила девушка. — И кофточка у Мисаки симпатичная, прямо как в аниме. Удивительно, какая у него естественная мимика, это вам не 3д графика с плавным переходом.
Живые люди куда интереснее».
Снова щёлкнула зажигалка, как в первый раз. Усаги уже допил свой кофе, прикурил и внимательно смотрел на огонёк, словно изучая или вспоминая что-то.
— Погода у вас какая-то не весенняя, — заметил он, наконец, нужно было с чего-то начать. — В Японии в это время цветы цветут, а у вас повсюду лежит снег, почти как на Хоккайдо.
— Весна задержалась, увы, — согласилась она. — Обычно в конце марта ручьи бегут по асфальту, набухают почки на вербах, и птицы чирикают. Это что, однажды выпал снег на майские праздники! Вот это уже аномалия.
Она отвернулась и чуть не чихнула, прикрывшись носовым платком.
— Простите, приболела, — виновато улыбнулась она. — Погода у нас простудная, знаете ли.
— Не беспокойся, мы сможем заболеть, только если Накамура-сенсей про это напишет. А ты отдохни, если хочешь, — заботливо предложил Мисаки. — Может быть, нам прийти в другой раз?
— Нет-нет, что вы, останьтесь! — возразила она, понимая, второго раза может и не случиться.
Мисаки кивнул.
— Ничего, у нас тоже погода временами сходит с ума: цунами, оползни, землетрясения. Хорошо, что Накамура-сенсей не пострадала, она мне как мама практически. Но она давно уже создала нас, так что из песни слов не выкинешь. Манга начала выходить в 2002 году, то есть мне должно было быть сейчас 29 лет. Хорошо вечно молодым, а, Усаги?
— Так, это неважно! — воскликнул тот, видимо, чтобы случайно не поддержать тему о возрасте. — Послушай, у вас есть такие замечательные печенья не печенья, сладкие, медовые или с вареньем, с рисунками и глазурью… как они называются, красивые такие?..
— Пряники? — предположила девушка.
— Да, точно! — закивал Акихико. — Пряники. У тебя они есть?
— Извини, но нет. Мы как-то равнодушны к пряникам, хотя иностранцы их очень любят, не раз
замечала.
— Жаль, — вздохнул он, постукивая ложечкой по столу. — Вкусно и красиво. У вас красивая страна, такая больша-ая, и люди значительные: Пушкин, Толстой, Чайковский, Стравинский.
— А… где вы так свободно научились говорить по-русски?
— Правильный вопрос, откуда: всё, что известно тебе, известно и нам. И даже гораздо больше. Нас перевели на русский, чему удивляться? Тебе, кстати, нравятся фильмы Тарковского? Мне вот очень, преклоняюсь перед талантом.
— Он «Солярис» несколько раз смотрел, — подтвердил Мисаки, — Здорово, но по мне слишком сложно. Только живой океан понравился, в мире ведь всё живое.
— Живое, — согласилась она. — А мне Куросава нравится, хороший режиссёр. «Мастер меча»
Харуми Мизухо, снятый по его сценарию, тоже сильная вещь. В вашей культуре много интересного, у нас она сейчас популярна, правда, всё больше аниме да суши.
— Хм, а ты разносторонняя личность, — усмехнулся Усаги-сан, чуть свысока поглядывая на девушку. — Я думал, у вас все сходят с ума только от японских фильмов ужасов и дорам. Аниме, разумеется, вне конкуренции. Суши-гейши-каратэ-харакири, — пошутил он и вздохнул, снова подперев рукой голову. — Да-а-а, времена самураев прошли, очень жаль. Забываются традиции предков, и не самые худшие, смею заметить. Но храбрость и преданность, так же как честь и достоинство, существуют вне времени, тебе не кажется?
— Конечно, это вещи непреходящие.
— Тогда почему бы тебе не написать рассказ с сюжетом? Хоть каким-то, несложным, — предложил Мисаки, оторвавшись от своего печенья. — Это интереснее отдельных сценок, приключения там, интриги разные.
— Не знаю, потяну ли я, — засомневалась она, — я только начинающий автор.
— Потянешь! — заверил её Акихико. — Мой образ материализован из твоего сознания. Придумать сюжет очень просто. Берёшь героев, берёшь проблему — ту самую интригу или конфликт, и пишешь. Это может быть всё, что угодно, в зависимости от жанра и настроения. Вопрос принятия себя таким, какой ты есть, личностный рост, преодоление трудностей, конфликт между преданностью семье и любовью к кому-то. Можно придумать врага или коварного соблазнителя, который хочет разрушить счастье героев. Конфликт есть в любом произведении, на нём держится сюжет. Ты думаешь, продолжалась бы манга так долго, не будь между мной и Мисаки никакой недосказанности или неразрешённых проблем? Мангака подкидывает нам всё новые и новые трудности, то мою приставучую семейку, то Идзюин-сенсея, будь он трижды неладен, я уж не говорю о конфликте мировоззрения, из-за которого всё закрутилось в самом начале. Кто знает, может, именно этим я его и привлёк: сильный и умный романтик, непонятный, словно инопланетянин. Мы с Мисаки выросли в разной среде и в разное время, каждый из нас видит те же самые вещи немного по-своему. То, что для меня нормально, даже по мелочам, кажется ему странным, и наоборот — в этом весь фокус. Придумать отдельную сцену ещё проще: событие — впечатление от события — ответное действие, и так далее, пока не дойдёт до финала.
— А что, неплохая идея, — задумалась та, Усаги придал ей уверенности. — Герои — конфликт — решение конфликта. Пожалуй, можно попробовать.
— Дерзай, не попробуешь, не получится! — Усаги хлопнул её по плечу, и Мисаки захихикал, скрывая лицо за чашкой. Усаги поднёс палец к губам, призывая его не мешать.
Он был прав, но девушка колебалась. Одно дело, придумывать фанфик, сидя ночью на собственной кухне, другое — когда один из твоих персонажей, весьма привлекательный мужчина, начинает учить тебя прислушиваться к собственным чувствам, тут уже становится не по себе. Кроме того, что сама ситуация попахивает биполярным расстройством или галлюцинацией, в лучшем случае, захватывающим сном. Она предпочитала последнее. Как в народе говорят, чем забита голова, то тебе и снится. Именно так придумал свою таблицу Менделеев, об этом ещё в школе рассказывали. Всю прошедшую неделю её мучала простуда: больное горло, жар, ломота в теле — набор сомнительных удовольствий; взялась писать фанфик, и тот не получается, в самом деле, должно же быть хоть какое-то облегчение!
Рядом с ней за столом сидели двое необычных молодых людей, пойди, попробуй, придумай сюжет, когда они на тебя выжидающе смотрят. Акихико Усами успешный писатель, из-за чего поневоле по-чувствуешь себя унылой бездарностью, а Мисаки… В первом отрывке фанфика она в подробностях спаривала этих двоих между собой, теперь от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Как хорошо, что Мисаки тогда ещё не появился на её кухне! Не придумать сейчас ничего — расписаться в своей несостоятельности. Может, лучше сразу прекратить это дело и не закидывать интернет очередным мусором? Но в манге Накамуры, например, и руки у персонажей кривоваты, и пропорции те ещё попадаются, зато какой сюжет! Читаешь и радуешься, прощаешь ей всё и ждёшь продолжения. Это не просто история о любви, там есть поиск себя, долг, мечты, проблемы с семьёй, работа и так далее. «Куда уж, — вздохнула девушка, — не дано мне стать хорошим фикрайтером, а на полноценные писатели я и не претендую».
Сложно, тяжело, неспокойно, но отступать — не вариант, Пушкин тоже когда-то учился. В гениальности только один процент таланта и девяносто девять труда, надо действовать!
Кроме того, эти двое в курсе её увлечения яоем, просто Мисаки, как кролик из сказки о Винни Пухе, очень воспитанный. В манге «Чистая романтика» присутствуют откровенные сцены, пусть тот самый пресловутый член показан только условными контурами, это все видели, значит, поздно пить боржоми и ни к чему стесняться.
Она вздохнула, подвинула ближе ноутбук, и на экране одно за другим начали появляться слова.

История третья. Драма со счастливым концом

История третья. Драма со счастливым концом
— Мисаки, я люблю тебя…
— Я знаю!
После внезапного появления в доме двоюродного брата Акихико, человека с весьма нелёгким характером, остаться наедине для Мисаки и Усаги стало невозможно даже ночью. Мидзуки спал очень чутко.
— Только не здесь, вдруг Мидзуки вернётся! — Руки Мисаки легли на плечи любимому, пока не решившись обнять или оттолкнуть. — Усаги, пожалуйста, не сейчас! Ох, чувствует моё сердце, хорошим это не кончится…
Несмотря на сопротивление, Усаги наполовину стянул с него шорты и прижался к обнажён-ному телу.
— Ты разве не чувствуешь, как я соскучился…
Тот залился краской, и любовник, воспользовавшись моментом, посадил его на стиральную машину, которая только что начала выполнять режим замачивания.
В коридоре послышался шорох ключей, шаги, чей-то шёпот, но Мисаки убедил себя, что ему показалось.
Да, наверное, из-за машинки, подтвердил Усаги-сан. Он старался, но, несмотря на искусные ласки, Мисаки так и не удалось расслабиться.
— Забудь обо всём, — шепнул он, — у нас много времени.
Да, Мисаки верил ему или хотел верить, но тревожное предчувствие никак не давало покоя.
Вдруг, раздался знакомый голос:
— Эй, привет, Акихико, я дома! Вижу, Такахаши уже вернулся. Это хорошо, потому что я не один.
Мидзуки. Сердце Мисаки замерло и ухнуло вниз, он инстинктивно прижался сильнее к Усаги.
— Пусть подождут, я ещё не закончил. Я в ванной! — Акихико включил воду на полную мощность для убедительности.
— Не стесняйся, тут все свои!
Дверь резко распахнулась, и позади кузена Усами Мисаки увидел... своего старшего брата. Такахиро стоял с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, он не знал, что сказать. Впрочем, все были в шоке.
— М-мисаки? — растерянно пролепетал Такахиро.
— Послушай, я всё тебе объясню, — Усаги вышел вперёд, застёгивая ширинку, голос его дрожал. — Он ни в чём не виноват, это всё я. Я люблю его!
— Да уж, конечно, — язвительно заметил Мидзуки. — Акихико, ты совсем сбрендил?!
— Не вмешивайся не в своё дело!
Тут дверь за Усаги захлопнулась, и Мисаки остался один на один со стиральной машинкой и собственным ужасом. Перед глазами всё поплыло и потемнело, ему сделалось нехорошо. Как жаль, что невозможно сгореть от стыда и просочиться пеплом в канализацию. Их застукали в самый не-подходящий момент, да ещё в таком виде! Нет, меньше всего он хотел, чтобы брат узнал обо всём именно так. Мисаки сел на пол и чуть не разревелся. Почему его не ударило молнией, не переехало электричкой и не стукнуло падающим с крыши кирпичом? Лучше умереть, чем так, как сейчас, опозориться, разбить все надежды брата и не оправдать доверие. Он трус, жалкий трус и врун!
Сквозь шум воды было слышно, как Усаги-сан ругался с Мидзуки. Такахиро что-то пытался вставить время от времени, то ли надеясь заставить их замолчать, то ли просто ему хотелось уйти и подумать. Но уйти ему, разумеется, никто не позволил. Но что это? Неужели… Вот, кажется, за Мидзуки хлопнула дверь, слишком отчётливо прозвучали прощальные оскорбления и пожелание «всего хорошего» — дань злости или формальной вежливости.
Мисаки предпочёл бы вообще ничего не слышать, и совсем не представлял, как быть дальше. Может, это всего лишь кошмар и пора проснуться? Ощущение реальности вернулось, только когда брат поднял его и обнял.
— Мисаки, я никому не позволю тебя обидеть...
— Мне никто ничего не сделал! — неожиданно закричал тот.
— Успокойся, я обо всём знаю. Посмотри на меня.
Но Мисаки оттолкнул от лица его руку. Он отшатнулся и, дерзко взглянув на старшего брата раскрасневшимися глазами, выпалил:
— Не вини его, это я! Я всё сам, только я виноват! Не злись на Усаги!
— Остановись! — строго сказал Такахиро. — Присядь лучше и послушай меня.
Мисаки покорно прошёл в гостиную и опустился в кресло. Его трясло, мысли путались и разбегались, впрочем, он никогда не отличался особенным красноречием.
Усаги-сан нервно курил. Все молчали. Наконец, стряхнув пепел в пасть керамической панды, Усаги спокойно спросил:
— И когда ты узнал, Такахиро?
— Уже год как, наверное, — со вздохом произнёс тот. Он сел на диван и неуверенно улыбнулся. — Сразу признаюсь, первая догадалась Манами. Я не хотел ей верить, знаете, женские сплетни, фантазии, а потом... Вы двое как-то раз приходили к нам в гости, и Мисаки забыл свой шарф. Я по-шёл следом, хотел отдать его, но увидел… вы целовались. Прямо на лестнице.
Мисаки сглотнул слюну. Он тискал плюшевого медведя Судзуки, чтобы унять волнение и не смотреть на брата.
— Честно признаюсь, я не был в восторге, — неуверенно продолжал брат. — Сначала. А после подумал, что это наоборот, хорошо.
— Хорошо? — растерянно переспросил Акихико.
— Ну да, мой младший брат и мой старый друг — что может быть плохого? — он искренне удивился, чем ещё больше озадачил Мисаки. — Гораздо хуже, если бы Мисаки-тян попал в дурную компанию или нашёл себе неподходящую девушку, которая вила бы из него верёвки. Я, конечно, немного расстроен, ха-ха. Ну, что не понянчу племянников. Но я желаю моему брату счастья. Я давно знаю тебя, Акихико, и могу доверять без оглядки. Надеюсь, ты хорошо о нём позаботишься?
— А? — Усаги кивнул. — Да-да, в этом можешь не сомневаться!
Такахиро радостно улыбался, а Мисаки по-прежнему ничего не понимая, косился на него, вжавшись в своё кресло.
— Единственное, за что я на вас немножко обижен, — продолжал Такахиро, — так это за то, что так долго скрывали всё от меня. Мисаки всего двадцать лет, но ты, Акихико! Поверь мне, я не кусаюсь, — он укоризненно покачал головой, а потом рассмеялся и протянул Акихико руку. — Ладно, забыли. Вместо новой сестрички теперь у меня появился ещё один братец! Добро пожаловать в семью Такахаши!

Продолжение в комментариях

@темы: Акихико/Мисаки, фанфики

---

[Рицу Онодэра]

Взялся вот искать кого-нибудь, кто хочет отыграть любую из пар в Первой любви и чистой романтике. Я просто горю от желания. Очень жду по номеру аськи

653220586

---

[Misaki-kun.]

Очень каноничный Мисаки ищет такого же каноничного Усаги-сана. Или, хотя бы, чтобы он имел представление не только об аниме Чистая романтика, но и о манге. Для игры, сюжеты, их развитие с меня. Так же обещаю качественную игру, просто общение, дружбу, ну а дальше - как хотите.)
Обращайтесь сразу напрямую по номеру 609591471, так как про проверку у-мыла я просто часто забываю.

---

Фанфик "Деловая поездка".

[Луиза де Белль]

Фандом: Чистая романтика.
Название: Деловая поездка.
Автор: Диана Белл.
Пейринг: Асахина/Исака.
Форма: мини.
Категория: яой.
Рейтинг: R.
Жанр: романс.
Краткое содержание: директор и секретарь едут в командировку.
Предупреждение: возможны неточности в канонических деталях.
Примечание: героям по 30 лет.
Посвящение: для suhona.
Авторские права: не у меня; материальной прибыли не извлекаю.

- Господин Исака, вот отчёт из отдела продаж и рейтинги за последнюю неделю, - доложил Асахина, положив бумаги на стол начальства.
- Отлично, - Исака просмотрел принесённые документы. - О, в самом деле отлично! Даже отдел сёдзе-манги приносит прибыль.
- Да, в последнее время этот отдел работает всё лучше.
- Ну и замечательно, я рад, что не пришлось его закрывать. Лучшая стратегия - это расширять, а не сокращать производство.
- Вы правы, - кивнул Асахина.
- Да, славно, что всё в порядке, спокойно можно ехать, не беспокоясь о состоянии дел.
- Вы говорите о симпозиуме?
- Именно о нём! - Исака достал из ящика стола конверт и помахал им. - Вот, посмотри, я купил билеты и отель уже забронировал.
- Сами? - на обычно безупречно вежливом и спокойном лице Асахины отразилось удивление.
- Конечно! - надул губы Исака. - А ты что же, считаешь меня совершенно неприспособленным к жизни?
- Скорее, не задумывающимся о бытовых проблемах и не любящим брать на себя лишние заботы.
- Ну, не будем сейчас об этом! - махнул рукой Исака. - Лучше иди собирай вещи. Завтра в восемь утра мы должны быть на вокзале.
- Тогда я займусь сборами. А завтра заеду за вами в половине седьмого. Не забудьте завести будильник, чтобы не проспать.
- Наверняка забуду, - протянул Исака, лукаво блестя глазами. - И просплю, и мы опоздаем на поезд.
- Хорошо, я заеду за вами в шесть и разбужу.
- Каору, ты зануда! - заявил Исака, с досадой отшвыривая ручку. - Или тупица. Мог бы предложить остаться у меня на ночь.
- Я понял, что вы этого добиваетесь, - улыбнулся Асахина, поднимая ручку с пола.
- А если понял, то почему не воспользовался намёком? Тебе нравится меня изводить!
- Вовсе нет, - Асахина обошёл вокруг стола, склонился над креслом Исаки и зашептал ему на ухо: - Но если я останусь у вас на ночь, ты вы вообще не заснёте и не выспитесь...
Исака вздрогнул от чувственного шёпота и поднял голову, встречая горящий взгляд Асахины. Схватил за галстук и притянул его к себе. Когда между их губами оставалось несколько миллиметров, Асахина улыбнулся, легко чмокнул его в нос и отстранился.
- Эй! - возмутился совершенно неудовлетворённый Исака.
- Не на работе, - Асахина положил ручку на стол и отошёл. - Я отправляюсь собирать вещи. А вы не забудьте, что у вас сегодня ещё встреча с директором типографии.
- И кто из нас начальник, а? - вздохнул Исака.
Асахина улыбнулся своей чеширской улыбкой и вышел из кабинета, аккуратно затворив за собой дверь.
***
На следующее утро Исака метался по квартире, пытаясь одновременно умываться, одеваться, причёсываться, завтракать и говорить по телефону.
- Видел бы вас кто со стороны, - заметил Асахина. - Не поверил бы, что перед ним - серьёзный и успешный директор издательства.
- К счастью, никто, кроме тебя, меня таким не видит, - отмахнулся Исака. - Завяжи мне галстук!
Асахина вскинул брови: что и требовалось доказать, но подошёл к Исаке с выбранным галстуком и завязал его.
- Вы готовы.
- Тогда поехали!
***
Поначалу всё шло как обычно, и ничто не предвещало неожиданностей.
В поезде директор и его секретарь просматривали документы. На вокзале выпили по чашке чая и взяли такси до гостиницы.
А вот в гостинице Исака удивил своего секретаря.
- Асахина, я заполню документы. А ты возьми ключи и поднимайся в номер.
- Может быть, лучше я заполню...
- Ты обсуждаешь приказы начальства? - Исака вручил ему ключ и подтолкнул в сторону лестницы. - Давай-давай!
Пожав плечами, Асахина подчинился. Если директору в кои веки взбрело в голову проявить самостоятельность, так уж и быть.
Асахина легко нашёл нужную комнату, однако, открыв её, засомневался, туда ли он попал. Представший его взору роскошный номер-люкс никак не мог быть предназначен для секретаря. Скорее всего, Исака просто перепутал ключи. Хотя и тому столь большие апартаменты не были нужны. При всех своих недостатках, сибаритом и любителем излишней роскоши Исака не являлся.
Асахина собирался уже отправиться на проверку, но тут в номер вошёл сияющий Исака, а за ним портье занёс чемоданы. Чемоданы их обоих!
Исака поблагодарил портье, дал ему на чай и, закрыв за ним дверь, повернулся к Асахине.
- Ну как, нравится? - спросил он, улыбаясь.
Однако Асахина, прекрасно знавший своего начальника, друга и любовника, видел, что тот немного волнуется.
- Номер прекрасен, - спокойно ответил Асахина. - Но вот уместен ли, это другой вопрос.
- Конечно, уместен! Я специально заказал совместный номер. Мы слишком мало времени проводим вдвоём, я хочу сказать, наедине! У меня ты остаёшься очень редко, к себе не позволяешь приезжать, а в офисе всегда застёгнут на все пуговицы и думаешь только о работе...
- Здесь мы тоже по работе.
- Только первые два дня! - хитро заявил Исака.
- Что значит "первые два"? - удивился Асахина. - Симпозиум и длится всего два дня.
- А номер я снял на целую неделю! Здорово, да? Устроим себе дополнительный отпуск!
- Вот почему ты вдруг проявил такое рвение, - понял Асахина. - Сам купил билеты, забронировал гостиницу, да ещё и документы заполнил.
- Ну да. Я знал, что если расскажу тебе всё, то ты не согласишься. Поэтому сделал сюрприз. Тебе не нравится? Ты злишься? - поначалу воодушевлённый Исака теперь изрядно сник, не видя отклика любовника.
Асахина вздохнул. Он действительно не согласился бы на столь безрассудное предложение. Но сейчас, когда всё уже было сделано, Асахина вовсе не злился. Напротив, ему было очень приятно, что Исака всё это организовал ради того, чтобы они провели время вместе.
- Я не злюсь, - ответил он, подошёл к Исаке и потрепал его по волосам. - Пожалуй, я даже рад.
- Правда? - в глазах Исаки зажглась надежда.
- Правда, - улыбнулся Асахина, обнимая его.
- Каору! Не представляешь, как я счастлив! - засиял Исака. - О, мы с тобой отлично проведём время! Будем отдыхать, гулять, купаться в горячих источниках, объедаться креветками. И заниматься любовью на этой роскошной кровати...
- Не думаю, что это удачный план, - возразил Асахина. Проигнорировав удивлённый и возмущённый взгляд Исаки, он продолжил. - В нем нецелесообразно расставлены пункты. Я бы предложил занятия любовью переставить в начало расписания.
- Если это единственное замечание, - с облегчением вздохнул Исака. - Полагаю, я могу полностью довериться в вопросе расписания тебе, мой идеальный секретарь.
- Я не подведу вас, мой господин, - улыбнулся Асахина. И добавил серьёзным тоном. - Но всё это не раньше, чем через два дня. Сейчас нам необходимо заняться делами.
- И всё-таки, Каору, ты неисправимый зануда! - расхохотался Исака.
***
Комнату освещал лишь лунный свет, льющийся в окно сквозь не задёрнутые шторы.
Тишину нарушали прерывистые вздохи, страстные стоны и срывающиеся с губ имена.
На постели два обнажённых стройных тела переплелись в жарком объятии.
Асахина страстно целовал лежащего под ним Исаку и без устали двигался, входя в податливое тело. Исака горячо отвечал и подавался навстречу, обхватив любовника руками и ногами.
Пика наслаждения они достигли почти одновременно, так хорошо их тела подходили друг другу.
Едва переводя дыхание, Асахина упал на Исаку, придавив его к постели, двигаться совершенно не хотелось. Исака не протестовал, ласково поглаживая его спину и плечи.
- Согласись, Каору, я всё-таки здорово придумал с этой поездкой, правда?
- Да, Рюичиро, это была одна из лучших твоих идей. - И Асахина нежно поцеловал любовника в шею.

17. 12. 2012.

@темы: фанфики

---

Фанфик "Запасной вариант".

[Луиза де Белль]

Фандом: Чистая романтика.
Название: Запасной вариант.
Автор: Диана Белл.
Пейринг: Мияги/Шинобу.
Форма: мини.
Категория: яой.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: романс.
Краткое содержание: сколько могут длиться неравные отношения?
Предупреждение: возможны неточности в канонических деталях.
Примечание: Шинобу 19 лет, Мияги 36 лет.
Посвящение: для Чунхьян.
Авторские права: не у меня; материальной прибыли не извлекаю.

Йо Мияги проснулся от пронзительной трели будильника. Это было довольно странно, учитывая, что Мияги вчера его не заводил.
- Ну что такое? - проворчал он. - Единственный день, когда я могу поспать подольше!
- Ой, извини, Мияги! - виновато воскликнул завозившийся у него под боком Шинобу.
- Шинобу! Так это ты будильник поставил?
- Да. У меня сегодня важный семинар, я боялся опоздать. Извини меня, я не подумал, что тебе помешаю.
- Да ладно, ничего страшного, - ответил Мияги. Не ругаться же из-за такой мелочи. - Просто в пятницу у меня лекции только после обеда.
- Ох, точно! Извини! Я никак не привыкну к твоему новому расписанию! Но я всё запомню, не волнуйся. И в следующую пятницу, если мне понадобится завести будильник, буду спать в гостиной на диване.
- Не вздумай! - фыркнул Мияги. - Глупости какие. Ты должен спать в нашей постели, рядом со мной...
Мияги обнял Шинобу, проводя ладонями по гладкой коже, поцеловал и попытался опрокинуть на спину, но юноша вывернулся из его объятий и вскочил с кровати.
- Мияги, я в самом деле боюсь опоздать!
- Вот тебе и доброе утро, - вздохнул Мияги, провожая взглядом выходящего из спальни любовника. А потом вновь закутался в одеяло. Вполне можно поспать ещё пару-тройку часиков.
Но сон больше к нему не шёл. В отличие от всяких не очень приятных мыслей.
В этом году Шинобу Такацуки воплотил свою мечту и поступил в тот самый университет, в котором работал Мияги. Он был очень рад и горд собой. Мияги вполне понимал и отчасти разделял его чувства, тем более, он убедился, что выбор специальности Шинобу сделал осознанно. Так что он искренно поздравил юношу с поступлением и даже свозил его в качестве поощрения на горячие источники.
А потом у Шинобу началась студенческие будни. Мияги был весьма доволен тем, что юноша серьёзно относится к учёбе и вообще стал вести себя гораздо ответственнее. Шинобу довольно сильно изменился, словно в самом деле повзрослел.
Однако, чем больше проходило времени, тем меньше Мияги был уверен, что ему нравятся все перемены.
Студенческая жизнь захватила Шинобу. Он с головой погрузился не только в учёбу, но и в общественные дела. Его даже выбрали в студенческий совет. В школе Шинобу мало общался с одноклассниками, а в университете неожиданно сдружился с ребятами из группы, и Мияги был вынужден выслушивать рассказы о том, какие они интересные и замечательные. Да и самому Мияги на переменах или после занятий часто приходилось встречать Шинобу в компании однокурсников.
И Мияги видел, как хорошо Шинобу себя чувствует среди молодых людей, как ему легко и интересно общаться со сверстниками. После подобных наблюдений Мияги не мог не беспокоиться насчёт их с Шинобу отношений.
Именно теперь Мияги ощущал разницу в возрасте особенно сильно. Может ли он, доживающий четвёртый десяток лет, разочарованный, чудаковатый профессор, дать оптимистичному, весёлому, только вступающему в жизнь юноше то, в чём тот нуждается?
Шинобу всегда твердил, что любит его. И сейчас Мияги, как никогда раньше, хотелось в это верить.
Но он не был романтиком и не увлекался сказками о всепобеждающей силе любви. Если их с Шинобу не будет связывать ничего, кроме чувств, то надолго ли этих пресловутых чувств хватит?
Вот сегодня Шинобу так спешил в университет, что даже не дал себя как следует приласкать. А ведь раньше сам постоянно ластился и добивался близости.
А что, если однажды Шинобу посмотрит на своего любовника и увидит не недосягаемого желанного мужчину, каким он являлся для него раньше, а стареющего брюзгу со скверным характером? Что, если Шинобу увлечётся кем-то из ровесников, с которым у него, конечно, будет гораздо больше общего?
Мияги старался гнать от себя подобные мысли, но они не спрашивали его разрешения и появлялись вновь.
Уснуть Мияги так и не удалось. Поэтому он поднялся с кровати, принял душ, без особого аппетита позавтракал. Потом немного послонялся по квартире, но не хотелось ничего делать, даже читать. Тогда Мияги собрался и поехал в университет, надеясь, что на рабочем месте он взбодрится и сделает что-нибудь полезное. Хотя бы эссе второкурсников проверит.
Эссе в действительно немного отвлекли его от хандры. Но через пару часов они закончились, а до лекций ещё оставалось время.
Мияги решил пойти перекусить. Шинобу часто заскакивал к нему в кабинет и приносил бенто, но сегодня он думал, что Мияги останется до обеда дома, так что точно сюда не зайдёт.
Мияги отправился в кафетерий. Он взял суп мисо, жареного угря, салат и чай и, поставив всё на поднос, отправился выискивать свободный стол. И едва не уронил всю свою ношу, увидев за столиком у окна Шинобу с другим студентом. Юноши о чём-то оживлённо беседовали, не замечая ничего вокруг.
У Мияги больно кольнуло в груди что-то, очень похожее на ревность.
Он намеренно прошёл мимо этого стола и поздоровался с молодыми людьми.
При виде Мияги Шинобу засиял улыбкой и вскочил. Правда, на шею ему Шинобу не бросился, но Мияги явно видел, что любовник рад его видеть.
- Здравствуйте, профессор Мияги, - поздоровался второй студент. - Прошу прощения, у меня лекция по философии. Ты идёшь, Шинобу?
- Нет, у меня сейчас окно, - ответил Шинобу.
Парень ушёл.
А Шинобу улыбнулся и безукоризненно вежливо предложил:
- Профессор Мияги, не желаете ли присесть за мой стол? Боюсь, других свободных мест сейчас нет.
- Желаю, - ответил Мияги, водружая на стол поднос. - У тебя действительно окно?
- Конечно, - кивнул Шинобу. - Жаль, что у Ренджи нет.
- Неужели? - желчно спросил Мияги. Это уже было наглостью - так сокрушаться об уходе другого парня перед его носом!
- Да. Мы обсуждали программу фестиваля, который пройдёт в следующем месяце.
- Обсуждали программу? Постой! Это был Хибари Ренджи, заместитель председателя студенческого совета?
- Да, он. Представляешь, он хочет устроить конкурс самодеятельного вокала. Только потому, что сам сочинил песню в честь любимой девушки.
- Так вот о чём вы говорили! - Мияги вздохнул и расслабился, у него явно отлегло от сердца.
Это заметил даже Шинобу.
- Ну да, именно об этом. А ты что подумал? - лукаво спросил он.
- Да мало ли, может, у вас было свидание! - нарочито легкомысленно произнёс Мияги, надеясь перевести всё в шутливый тон. - Вдруг тебе наскучил дряхлый вредный любовник, и ты ищешь запасной вариант?
- Да я уже давно нашёл запасной вариант! - заявил Шинобу.
- Что?! - Мияги даже поперхнулся от неожиданности.
- Я собирался прожить с тобой всю жизнь. А мой запасной план - провести вместе с тобой вечность!
Услышав это, Мияги был счастлив настолько, что не удержался и сжал руку юного любовника в своей.
Глядя в сияющие надеждой и любовью глаза Шинобу, Мияги подумал, что, может быть, сказки о вечной всепобеждающей любви хотя бы иногда всё-таки сбываются.

18. 12. 2012.

@темы: фанфики

---

Junjou Romantica OVA

[L0S]

Лось как настоящий Лось, найдя на няя ову, стал смотреть ее с испанскими субтитрами. А после полез на тумблер в поисках хороших гифок и нашел отцов всея субтитров яоя - аарин. Ова перкрасна. Бывают времена, когда Лось откровенно считает, что Чистая Романтика — самое любимое аниме.
От смены стиля я проржался и голоса тоже х)

Ждем третьего сезона 2013. Эх.

@темы: видео, аниме

---

Мечты о дораме

[Victoria Liya]

Junjou Terrorist // LIVE TRAILER



Junjou Romantica // LIVE TRAILER

ЗЫ:

ЗЫ: Это всего лишь фанвидео. Но я тоже хочу дораму!!!

Источник

@темы: видео, Акихико/Мисаки, Мияги/Шинобу

---

Фанфик "Заветные слова.

[Луиза де Белль]

Фандом: Чистая романтика.
Название: Заветные слова.
Автор: Диана Белл.
Пейринг: Усами/Мисаки.
Форма: драббл.
Категория: яой.
Рейтинг: R.
Жанр: романс.
Краткое содержание: обычная ночь Мисаки и Усами.
Авторские права: не у меня; материальной прибыли не извлекаю.

- Ах... Усаги... - Мисаки млел и таял под страстными прикосновениями своего любовника, цеплялся за его плечи и стонал так сладко, что Усами просто не мог остановиться и осыпал его ещё более горячими и ненасытными ласками. - Ах...
- Мисаки, я люблю тебя, - прошептал Усами на ухо юноше, и тут же подался вперёд, медленно, но до упора входя в желанное тело, вызывая громкий крик. - Больно?
- Больно, - задыхаясь, проговорил Мисаки. - Подожди... Не двигайся пока...
- Это трудно, - ответил Усами, но всё же остановился, нависая над юношей и покрывая лёгкими поцелуями его лицо. - Ты так прекрасен, Мисаки... Я хочу любить тебя снова и снова...
- Ты... бесстыдник! - краснея, ответил Мисаки и тут же захлебнулся стоном, когда Усами сжал и принялся ласкать его член. Вскоре он уже метался, возбуждённый не меньше, чем его любовник.
Усами довольно улыбнулся и легонько качнул бёдрами. Мисаки обхватил его за шею в неосознанной попытке привлечь ближе к себе. Усами счастливо улыбнулся и накрыл его губы своими. Он двигался всё быстрее, отдаваясь наслаждению, теряясь в ощущениях под стоны своего любимого мальчика. Никогда ему не было так хорошо, как с Мисаки.
- Я люблю тебя, Мисаки! - выдохнул он на пике удовольствия. - Люблю, люблю, люблю...
Он продолжал ласкать юношу, доводя до оргазма, и через несколько секунд Мисаки тоже кончил, выгнувшись дугой. Тогда Усами упал на юношу, придавив своим телом к кровати.
- Люблю тебя.
Мисаки ничего не ответил, но обнял его крепче, что сделало Усами ещё счастливее. Некоторое время они пролежали так в неге удовольствия, потом Усами перекатился на спину, не выпуская юношу из объятий, и уложил на себя.
- Мой прекрасный Мисаки...
- Хватит уже так говорить! - покраснел юноша.
Удивительно, они так давно были вместе, а Мисаки всё ещё смущался нежностей и ласковых слов Усами! А ведь уже столько лет прошло!
- Кстати, Мисаки...
- Что?
- Ты помнишь, что скоро Новый год?
- Конечно, помню, - ответил юноша. - Я уже приготовил всем подарки. И открытки разослал.
- А я вот чуть не забыл, - признался Акихико. - Спасибо, Айкава напомнила, сказав, что я должен дописать новеллу.
- Опять одна из этих извращенских книг?!
- Ага, - легкомысленно отозвался писатель. - Про юного садовника и романтичного графа, в поместье которого он служит...
- Даже слышать об этом не желаю! - дёрнулся Мисаки, но Усами удержал его на месте.
- Всё, молчу, молчу. Я о другом хотел с тобой поговорить.
- О чём?
- О подарках. Что бы ты хотел получить на Новый год?
Усами не очень надеялся на подробный ответ. И вообще на какую-нибудь просьбу. Мисаки до сих пор ревностно стремился оберегать свою независимость и отказывался от дорогих подарков. Скорее всего, он и сейчас скажет, что ему ничего не надо.
Но, к удивлению Усами, Мисаки не стал бурно возмущаться и твердить, что не нуждается в подарках богатого любовника.
- Я могу выбрать что угодно?
- Конечно, - ответил Усами, хотя и насторожился немного. Такая покладистость была неожиданной.
- Тогда мне очень хотелось бы съездить в Саппоро на фестиваль снежных фигур! - восторженно воскликнул юноша.
- С кем? - раненным голосом осведомился Усами. Вот тебе и услышал просьбу. Оказывается, Мисаки мечтает в Новый год уехать от него.
- С кем съездить? - переспросил Мисаки. - Ну, вообще-то, я хотел бы поехать с тобой... Тебе это неинтересно?..
- Ты хочешь поехать со мной? - в душе Усами снова заиграла музыка. - Мой Мисаки хочет провести Новый год со мной!
- Конечно! С кем ещё мне проводить его? - смущённо проворчал Мисаки.
- Я люблю тебя, Мисаки! - воскликнул Усами, подминая юношу под себя, принимаясь гладить, ласкать и целовать.
- Эй, Усами! Прекрати... Мы ведь только что делали это...
- Я могу сделать это миллион раз, Мисаки! Потому что я люблю тебя!
- Усами! Ах...
- Мы поедем в Саппоро, поедем, куда захочешь! Только не оставляй меня, Мисаки, никогда не оставляй!
- Не оставлю... - еле слышно прошептал Мисаки.
Но Усами расслышал заветные слова, и это был счастливейший миг в его жизни.

04. 01. 2012.

@темы: драбблы, фанфики

---

Фанфик "Перемена погоды".

[Луиза де Белль]

Фандом: Чистая романтика.
Название: Перемена погоды.
Автор: Диана Белл.
Пейринг: Мисаки/Акихико.
Форма: мини.
Категория: яой.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: романс.
Краткое содержание: Мисаки волнуется об Акихико. И из-за Акихико тоже волнуется.
Посвящение: для Meliana_St.
Авторские права: не у меня; материальной прибыли не извлекаю.

На улице бушевала стихия - дождь лил как из ведра, тёмные тучи заволокли всё небо, и только изредка их раскалывала молния, сопровождаемая тяжёлыми раскатами грома.
Мисаки озабоченно вздохнул и отвернулся от окна. Не хотелось признаваться даже самому себе, но он не находил места от волнения, думая об Усами.
Усами вышел из дома рано, когда ещё вовсю светило солнце, и ничто не предвещало резкой перемены погоды. Конечно, он ни пальто не надел, ни зонтик не взял. И, как назло, машина Усами была в мастерской на плановом техосмотре. Так что ему предстояло нелёгкое возвращение домой.
Мисаки пытался убедить себя, что волнуется напрасно. Сейчас уже не зима, чтобы замёрзнуть без пальто. Да и Усами всё-таки взрослый человек, он не станет бегать под дождём, а возьмёт такси. Но Мисаки слишком хорошо знал великого писателя! Взрослый человек, как же! О непрактичности Усами и его беспечности в бытовых вопросах Мисаки мог написать диссертацию. Наверняка ведь выйдет на улицу, промокнет, промёрзнет и заболеет. А весенние простуды - самые опасные! Мисаки не может этого допустить!
Юноша вскочил и принялся лихорадочно собираться. Для Усами он взял пальто и большой зонт, сам надел непромокаемую куртку и высокие ботинки и взял второй зонт. Теперь только бы успеть перехватить писателя после собрания.
Усами, конечно, обрадуется его приходу, думал Мисаки по дороге. Разулыбается радостно и громко скажет что-нибудь ужасно смущающее! "Ах, мой Мисаки побеспокоился обо мне, я так счастлив! Мисаки, я люблю тебя!" Ещё ведь и с поцелуями полезет, извращенец! У всех на глазах! Ой! Мисаки заранее залился краской.
Нет, нельзя позволять Усами слишком много, решил юноша. Надо самому выступить первым, например, сказать, что он, Мисаки, просто добрый и не хочет, чтобы кому-то было плохо. Или лучше возмутиться и заявить, что если Усами простудится, кому, как ни Мисаки, придётся превратиться в сиделку и ухаживать за ним? Очень сомнительное удовольствие! Да, если сразу поставить Усами на место, он будет более смирным.
Вооружённый подобной стратегией, Мисаки храбро вошёл в редакцию.
Но там его ждало неприятное известие. Собрание уже закончилось, и все разошлись.
- Усами уехал домой?
- Кажется, нет. Я слышал, что он собрался зайти в соседний бар.
Этого следовало ожидать, застонал про себя Мисаки. Вместо того, чтобы вызвать такси и спокойно ехать домой, этот нелепый Усами расхаживает под дождём без пальто! Стаканчик пропустить ему, видите ли, захотелось! И возмущённый Мисаки, не слушая дальнейших объяснений, выбежал на улицу.
Он догадался, о каком баре шла речь, и решительно направился туда.
Юноша намеревался высказать писателю всё, что думает о его беспечности и ребячестве. Но слова застряли у Мисаки в горле, когда он увидел Усами, сидящего за столиком вместе с очень красивой девушкой. Усами повернулся к спутнице и что-то ей рассказывал, а она смотрела на него во все глаза и смеялась.
Мисаки стало трудно дышать, а сердце больно сжалось. Что всё это значит? Почему Усами вместо того, чтобы спешить домой, к нему, рассиживается в баре со всякими красотками?! А он, дурак, ещё беспокоился о нём, заботился, пальто притащил, под дождём ради этого изменника бегал!
В глазах защипало. Мисаки чуть было не развернулся и не убежал, но в эту минуту раздался оглушительный раскат грома, и дождь полил с новой силой. Мисаки сжал в руках зонт и пакет с пальто и, поджав губы, решительно направился к столику Усами. Швырнуть бы эти вещи ему в лицо, чтобы знал!..
- Мисаки! - увидев своего юного любовника, Усами засиял и вскочил. - О, но ты весь мокрый! Зачем ты вышел из дома в такую погоду? У тебя ведь выходной!
- Вот, - Мисаки невежливо впихнул свою ношу в руки Усами и повернулся, чтобы уйти.
Но Усами удержал его.
- Мисаки, стой, куда ты?
- Домой, - не поднимая глаз, ответил юноша.
- А меня ты не подождёшь?
- Разве ты не занят? - Мисаки очень хотел, чтобы голос звучал равнодушно и спокойно, но тот подвёл его и дрогнул.
- Я жду Айкаву, которая должна отдать мне договор, но она придёт с минуты на минуту.
- Госпожа Айкава? Но почему ты ждёшь её здесь?
- Потому что она назначила ему тут встречу, - вмешалась девушка. - Деловую. А мне предложила устроить тут свидание. Наша милая Айкава решила совместить приятное с полезным, а сама застряла в пробке. Приходится ждать.
- С-свидание? У вас с госпожой Айкавой? - переспросил Мисаки поражённо, чувствуя невероятное облегчение. Неужели он всё не так понял поначалу? Слава небесам!
- Ну да, - рассмеялась девушка, забавляясь его удивлением. - Ах, простите, я не представилась! Меня зовут Ока Фудзикава!
- Очень приятно, - проговорил юноша. - Я Такахаси Мисаки.
- Я уже догадалась, - подмигнула Ока. - Айкава много рассказывала про вас. Но не переживайте, зато сегодня господин Усами поведал мне пару историй про то, как сурово Айкава обращается с писателями, если они задерживают рукописи! А дома она всегда такая милая... Надо будет как-нибудь попробовать вывести её из терпения!
В этот момент в бар вбежала запыхавшаяся Айкава собственной персоной.
- Простите за опоздание! На дорогах жуткие пробки, я уже думала, никогда сюда не доберусь! Добрый вечер, господин Усами, привет, Мисаки, здравствуй, дорогая! - Айкава наклонилась и чмокнула Оку в губы.
Мисаки покраснел, и Усами приобнял его за плечи.
- Ну, у нас с Мисаки срочное дело, так что просим нас простить, - сказал он. - Вы принесли договор?
- Да, конечно, - ответила Айкава.
Забрав свой договор и попрощавшись в девушками, Усами повёл Мисаки к выходу.
- Подожди, Усаги-сан, - спохватился Мисаки. - Надень пальто!
- Ты специально приехал сюда в дождь, чтобы привезти мне пальто? Я так счастлив! - расцвёл Усами. - Мисаки беспокоится обо мне!
- Конечно, - пробормотал юноша. - О ком ещё мне беспокоиться?
- Я люблю тебя, Мисаки! Сейчас вызовем такси и поедем домой. А там... - Усами наклонился к самому уху юноши и жарко прошептал, - заберёмся вдвоём в горячую ванну, чтобы согреться и не заболеть...
- Хорошо, - ответил Мисаки, краснея. - Я приготовлю ванну.

05. 05. 2011.

@темы: фанфики

---

[Misaki-kun.]

Очень каноничный Мисаки ищет такого же каноничного Усаги-сана. Или, хотя бы, чтобы он имел представление не только об аниме Чистая романтика, но и о манге. Для игры, сюжеты, их развитие с меня. Так же обещаю качественную игру, просто общение, дружбу, ну а дальше - как хотите.)
Обращайтесь сразу напрямую по номеру 609591471, так как про проверку у-мыла я просто часто забываю.

И просто немного картинок с Усами/Мисаки и Новаки/Хироки.

@темы: арт

---

«Всё, что есть у меня» )

[Victoria Liya]

Название: Всё, что есть у меня
Автор: Victorialiya
Гамма: vates
Категория/Рейтинг: От R до NC 17. Гл. 11 - NC17
Жанр: Романтика, яой, психология, немного юмора
Персонажи. Пары: Усаги-сан / Мисаки
Статус: В процессе. Гл. 11
Размер: Общий размер: Миди. Гл. 11. Мини
Содержание: Во что может перерасти история с разбитой пепельницей? Какие сомнения гложут Мисаки, и всегда ли он в тайне согласен на близость с Усаги, несмотря на все свои сопротивления.
Предупреждение: Автор, в отличие от одного из персонажей, профессиональным писателем не является. AU. Возможен ООС.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат автору манги Сюнгину Накамуре. Выражаю огромную благодарность режиссёру Тиаки Кону и всем создателям анимесериала.

Глава 11

Глава 11

Акихико сидел в кафе вместе с Мэй, они ждали окончания фотопроб.

– Как хорошо, что я тебя встретила.

– Не то слово, – вздохнул Акихико, нервно постукивая по ручке бежевой чашки.

– Не говори глупостей, испортил бы ребёнку карьеру. Мисаки тебя стесняется.

– С чего ты взяла?

– Ты всегда его смущаешь!

– Слишком долго, – отметил он, поглядывая на часы. – Давно бы отщёлкали и разошлись.

– Сора профессионал, он знает своё дело, не беспокойся.

Последнее слово было явно сказано зря.

– Как это, не беспокойся! По-твоему, я должен сидеть здесь, как дурак, пока он... Да что они там с ним делают!

– Не съедят твоего Мисаки, он уже взрослый мальчик, – усмехнулась Мей. – Тоже мне, моралист. Кто бы говорил.

Акихико нахмурился, замечание явно ему не понравилось. Мало ли, что и с кем он когда-либо делал. Характер такой. За ним числилось немало вещей, которые некоторые люди посчитали бы недопустимыми – оскорбительными, безответственными, развратными. Эгоист с кучей вредных привычек, который заботится только о себе, – так однажды назвал его Сора. Удивительно, как он терпит его столько лет. Наверное, это и называется друг, хотя иногда Акихико так про него не сказал бы. Люди, с которыми тот имел дело, мало чем от него отличались, всегда смотрели, как бы для себя что-то урвать или получить удовольствие. Мисаки был другим. Но надолго ли?

В это время в студии за пару кварталов от кафе старый знакомый Соры отвёл его на пару слов в соседнюю комнату.

– Ну, ты же понимаешь, если мальчик не раскрепоститься, мы его не возьмём, каким бы симпатичным он ни был. Мне нужно полностью знать его данные. Я ещё понимаю, когда девицы стесняются в купальнике дефилировать. Между прочим, модели, которые рекламируют дорогое нижнее бельё, самые высокооплачиваемые. Они должны быть идеальны.

– Кои-сан! На такое он у нас пока не потянет, – усмехнулся тот.

– А почему бы и нет? Надоели мне эти худосочные вешалки. Юноши гораздо приятнее, и с ними проще договориться.

– Ага, особенно твой Джонни. Я бы лучше связался со старой девой.

– Забудь эту истеричку, милый, – Кои, менеджер лет пятидесяти, над лицом которого поработал не один косметолог, манерно махнул рукой. – У Джонни слишком много гонора, будто его пригласили для «Вог» или каталога «Дольче Габбана». Но ты не ответил про мальчика. Ну так как?

– Ок, без проблем. Всё будет.

И вот, Сора фотографирует Мисаки на белом фоне, постепенно прогоняя волнение и неуверенность юноши. Успокаивает, будто урчащий кот, трущийся об ноги. Уговаривает раздеться. Сначала рубашку, потом майку… «Ты что, пришёл в майке на кастинг? Бли-ин! Стесняешься? Давай тогда я тоже что-нибудь сниму», – и тут же обнажается до пояса. Приносит расслабляющего лимонада с каплей ликёра, и кадр за кадром действие продолжается. «Ты молодец, скоро станешь профессионалом, – подбадривает Сора, а Мисаки доверчиво смотрит на него, хлопая зелёными глазами. – Представь, мы снимаем рекламу купальных костюмов!» То жмётся поначалу, но всё-таки поднимает руки. «Давай! Ты на пляже. Греешься на солнышке, это так приятно. Подвигайся, я хочу, чтобы все, не отрываясь, смотрели на тебя. Изобрази, что потягиваешься. Это же весело!» Мисаки смущается и смеётся, но он уже включился в игру и выполняет всё, что говорит ему мастер. Сора стягивает хитростью с него плавки, кидая соломенную шляпу взамен: «А теперь деревенская пастораль!» Мисаки кокетничает, лёгкий румянец, глаза горят.

– Пригласи ко мне этого мальчика… – тихонько шепнул менеджер, прикрывая губы ладонью.

– Ну уж нет, старый педик, – ехидно улыбается Сора и обращается громко к Мисаки: – Дружок, отдохни пока, скоро продолжим.

Мисаки садится со шляпой на стул и, похоже, не спешит одеваться.

– А что мне делать? – Кои-сан продолжает шептать на ухо фотографу. – Ты ко мне давно уже не заходишь, позабыл совсем…

– Да тебе и без меня весело, насколько могу заметить. Деньги творят чудеса.

– Фу, какой ты грубый. Лучше приходи на мою вечеринку вместе со своим новым мальчиком. Я договорюсь насчёт курсов. Похоже, перед нами новая звезда рекламы.

– Курсы это дело. А про рекламу не знаю, захочет ли он. Карьера-то быстротечна, сам знаешь. Новый сезон – новые лица.

– Возможно, Акихико тоже там будет…

– Этого-то я и опасаюсь…

– Что-что?

– Ничего, – улыбнулся тот, издали подмигнув начинающей модели. – Говорю, жду с нетерпением.

Эта и другие сцены из незаконченной книги живо всплывали в памяти. Пока мыл рис, Мисаки уже десять раз отругал себя за то, что залез в компьютер. А сейчас был готов отругать в одиннадцатый: «Вот дурья башка, ну что тебе там понадобилось! Это всего лишь новый роман Усаги, работа у него такая. Тогда почему я так переживаю? Ну, взял первые попавшиеся имена, его главный герой даже не писатель. А парень – мой тёзка. Да я никогда не разделся бы перед посторонними, мне даже на пляже-то стрёмно! А уж реклама трусов… Нет! Это ужасно! У-жас-но!»

Но кое-что больше всего не давало покоя. Зачем Усаги-сан, который так часто говорит о своих чувствах, решил вдруг на страницах книги передать его кому-то другому. Почему он позволяет каким-то непонятным мужикам видеть голым своего возлюбленного! И откуда взялась эта женщина, стремящаяся их разлучить? Как герой Акихико всё это допустил! Значит ли это… Нет-нет, Мисаки уже взрослый мальчик и не станет смешивать ветчину с рыбой, то есть путать новеллы Усаги и реальную жизнь.

Раздался грохот падающего предмета и недовольные возгласы.

Мисаки, запыхавшись, влетел в комнату.

– Что случилось? Усаги-сан, ты не…

Возле него на полу валялся какой-то журнал и разбитая пепельница. Её содержимое – тёмно-серая грязь и окурки – разлетелось по сторонам, испачкав брюки Усаги. – Фу-у! Какая гадость! И обидно-то как…

– Раз уж пыль вытирал, мог бы заодно и окурки выкинуть, – отряхиваясь, недовольно проворчал Акихико, – К слову, ты ещё не поставил книгу на полку. А врать нехорошо!

Сердце у Мисаки ушло в пятки, он предпочёл ничего не объяснять.

– Извини-извини! Я всё исправлю! Я сейчас! – и кинулся собирать осколки. – Ты не поранился?

Он посмотрел на Усаги снизу вверх большими испуганными глазами:

– С тобой всё в порядке?

Акихико поднял его за плечи и крепко прижал к себе:

– Мисаки, прости меня.

– Ты чего? Я же тебя испачкаю! – было дёрнулся тот, но Усаги обнял ещё крепче. Осколки керамической панды выскользнули из рук и с глухим звуком ударились об пол.

Мисаки вздохнул, положив голову любимому на грудь. Странный он всё-таки.
Тепло объятий, давно уже ставших родными, согревало и успокаивало. Усаги-сан добрый. Он может быть очень нежным, но иногда его просто накрывает дурное настроение. А с кем не бывает?

Так они стояли какое-то время, прижавшись друг к другу. Мисаки слушал биение его сердца через лёгкую ткань рубашки и невольно потёрся об неё щекой. Можно было простоять так ещё долго, наслаждаясь близостью, если бы не рассыпанный пепел и старые окурки, от которых тянуло кисловатым противным запахом.

– Надо будет здесь всё подмести. А ещё переодень брюки, я их попозже вычищу. Может, придётся застирать.

– Давай начнём со второго, – тихо сказал Усаги, неожиданно лизнув его ухо.

Мисаки вздрогнул и не успел сообразить, как тот уже опустился на корточки и задрал его футболку.

– Но пепельница… Руки грязные…

– Так даже лучше, – лукаво улыбнулся тот и, чмокнув в губы, потянул за собой на диван.

Мисаки подчинился. Это было немного неожиданно и неловко, но внизу живота уже зародилось приятное щекочущее чувство. Нет, он не думал и ничего себе не представлял. Тело реагировало само, отзываясь на желание нежности. Одно расстраивало, руки некуда было деть. Нельзя же после того, как возился на полу, вытереть всё об одежду и тем более прикасаться к любимому.

Усаги тем временем почти полностью снял с него майку, почему-то оставив её на локтях Мисаки, поднятых над головой.

– Что ты делаешь? – озадачился тот.

– Проверяю твою любовь к чистоте, – сказал он, ничуть не смутившись, и одарил приоткрывшийся от удивления рот поцелуем.

Мисаки лёг на спину, увлекаемый напором ласк.

«Почему бы иногда не пойти навстречу? Разве так сложно?» – звучали в голове знакомые слова. – А почему в такой момент вспоминается Эри? – удивился он. – Это же моя с Усаги личная жизнь! Может и ничего, что у меня с ним всё так… странно», – тяжеловато думать, когда мягкие волосы нежно щекочут шею.

Мисаки вздохнул от удовольствия, когда тёплые губы коснулись его ключицы. Дурацкие книжки, подозрительные звонки – всё это и многое другое показалось невообразимо далёким. Есть только он и Усаги, только здесь и сейчас. Быть с ним. Досадовать о невозможности опустить начавшие затекать руки, но отдаваться порыву и утопать в обжигающей нежности. Закрывая глаза, смущаться. Возмущённо постанывать, но позволять ему делать с собой всё, что заблагорассудится. И принимать этот миг таким, как он есть, мечтая о том, чтобы время остановилось.

Усаги-сан нежно гладил плечи Мисаки. Целовал его самые чувствительные места, с наслажденьем ловя едва заметную ответную дрожь. Руки, беззащитно сведённые над головой, пылающее лицо и соблазнительно приоткрытые губы – всё это так привлекало, звало к себе. Нежно поцеловав живот и, как будто бы собираясь спускаться ниже, Усаги остановился.

Мисаки замер. А вдруг что-то не так. Но открывать глаза не хотелось. Слышно было дыхание, тёплые руки легли на грудь.

– Мисаки… я люблю тебя.

Тот всхлипнул и тихонько подался навстречу. Ответа на такие слова не требовалось.

– Посмотри на меня, – прошептал Акихико и провёл кончиками пальцев вниз до выступающей косточки сбоку в самом начале бёдер.

– Мисаки…

Реагировать не хотелось даже на собственное имя.

– Если хочешь, чтобы я продолжил, ты должен открыть глаза…

Он напрягся, словно кто-то подкрался к нему с ушатом холодной воды. Этого ещё не хватало! Ну, зачем! Мало того, что он лежит сейчас с запрокинутыми за голову руками и обнажённым верхом. Только-только удалось расслабиться и, наконец, перестать чувствовать себя так непристойно и глупо!

– Мисаки… – вкрадчиво прошептал Усаги-сан, – посмотри на меня. Как же я пойму, чего же ты хочешь? Обнять? Поцеловать? Или, может быть, приласкать твой член?

От последних слов по телу прокатилась волна возмущения, а может быть, возбуждения… Зачем спрашивать, всё же и так понятно!

Но тот словно знать ничего не хотел, продолжая свою игру.

– Посмотри на меня. Это же так просто!

Просто? Для Мисаки это было совсем не просто. Особенно после того, как рука, будто случайно, задела его пах. Он зажмурился что было силы. Страшно открыть глаза. Тяжело и мучительно, словно от этого одного действия завесила его жизнь. Усаги-сан стал мужским воплощением прекрасной медузы Горгоны, бросить взгляд на которую означало бы превратиться в камень. Только всё тело было уже почти что парализовано неуместными странными просьбами. А Усаги неудержимо манил к себе своим обжигающим магнетизмом.

Мисаки замотал головой из стороны в сторону и, ёрзая, попытался подняться. Надо хотя бы отвернуться от него, раз уж поблизости нет щита или зеркала. Но, как ни старайся, образ Усаги отчётливо вырисовывался перед глазами. Вот, он сидит, возвышаясь над ним. Наверное, полы рубашки открывают крепкую грудь. Может быть, даже расстегнуты брюки. Слышно, как Усаги вздыхает и кладёт локоть на спинку дивана.

– Ми-са-ки, ... – снова прозвучало негромко.

Сердце отчаянно билось, чувствуя этот взгляд, влюблённый и вожделеющий, с лёгкой высокомерной усмешкой. Пульсирование в паху уже не столько вызывало приятное волнение, как раздражало.

– … посмотри на меня, – отрезвляющее, вроде бы ласковое, но такое жестокое.

Они так давно по-настоящему не были вместе. Неделю. Может быть, две или больше. Но Мисаки казалось, что уже целую вечность. Он так хотел, так ждал! И опять дурацкие игры. Зачем? Неужели без них нельзя?

«Значит, сам по себе я… его больше не интересую».

Обида комом подкатила к горлу. Губы дрожали, а на глаза сами собой стали наворачиваться слёзы. Так больно и глупо. Он повернулся на бок и, скомкав злосчастную футболку, швырнул её на пол. Хотел встать, но Усаги перехватил его, перевернув на живот.

– Отпусти, – тихо попросил Мисаки, но любимый мучитель прижал его сверху своим телом.

Что же теперь делать? Уткнувшись в подлокотник, он шмыгнул носом, надеясь, что не расплачется. Это было бы очень стыдно. Всё равно, что проиграть окончательно, показав, что не может справляться с собой. Безотказен, как глупая школьница. Неприятно и так обидно, что не хочется уже вообще ничего.

Он с силой напряг руки, надеясь освободиться, но тут же почувствовал ответное давление на плечах.

«Ну почему я не такой сильный!»

Тёплые губы легонько прихватили мочку уха.

– Подожди, – чуть слышно прошептал Усаги, и что-то тоскливо сжалось внутри.

Мисаки не знал, хотел ли он ждать теперь. Всё смешалось. Да, он ждал и желал любви, но не так это должно было быть! Не так! Солёные капли беззвучно текли по щекам. Тихонько слизывая языком эту горечь, он пытался успокоить дыхание и привести сознание к чему-нибудь определённому. Только что приводить, если мыслей уже не разберёшь, одни сплошные эмоции. Они требовали кричать, целовать, бить, обвинять и шептать о любви, срываясь в неуправляемый штопор.

Липко и жарко прижимаясь всем телом, Усаги носом зарывался в его волосы. Рука опустилась вниз, к самому заветному месту. Когда же Мисаки стал более податливым, тот ослабил хватку. Легкие поцелуи скользили по лопаткам и вдоль позвоночника, спускаясь всё ниже.

Желание любимого человека – в самой этой фразе уже заключалось взаимность. Любимого и ненавистного, родного и непонятного. Может быть, это Мисаки всё для себя выдумал? Какой же Акихико Усаги-сан? История их отношений напоминала бульварный роман, изощрённый бред, записанный в книгах их судеб.

«Мы. Двое. Вместе. Зачем ему это? – от горечи сжалось сердце. – Почему именно я? Усаги мог выбрать кого-нибудь… опытнее. Или хотя бы постарше», – мысли, которые он сам посчитал глупыми, настойчиво лезли на ум. Может быть, потому что от ласки становилось всё тяжелее. Расслабиться не получалось, и не было сил терпеть. Проклятое непослушное тело реагировало по-своему, совсем ему не подчиняясь. Плоть внизу стала уже совсем твёрдой и неприятно упиралась в диван. А душа переполнялась щемящей болью, которая вот-вот готова была выплеснуться в истерику.

Нет, сегодня ничего не получится. Лучше всё прекратить.

Но Усаги был противоположного мнения. Он приподнял его бёдра.

– Усаги... – голос его дрожал.

– В чём дело? Ты хочешь сказать, что любишь меня?

Мисаки вцепился ногтями что есть силы в подлокотник и до крови прикусил губу, но предательские слёзы всё равно брызнули с новой силой.

– Нет! Не так!

– А как ты хочешь, чтобы мы это сделали…

– Никак! Никогда! Я ненавижу тебя! Отпусти меня! Отпусти! – захлёбывался он в рыданиях, мысленно проклиная всё на свете.

Усаги испугался и быстро повернул его к себе. Закрывая лицо руками, Мисаки сгорал со стыда, но был не в силах остановиться.

– Я ненавижу! Ненавижу тебя! – Он в слезах кинулся к нему в объятия и уткнулся в шею.

– Постой. Подожди! Успокойся! – Сильные руки Акихико тут же обхватили его. – Если не хочешь, не говори, – шептал он, – только знай, я люблю тебя. Ну, прости, если в чём виноват...

– Скажи, – начал тот, подавляя всхлипы, – я тебе… Я тебе… надоел?

Звук собственного голоса в тишине показался непривычным, каким-то чужим, и вдруг стало страшно. Что, если Усаги ответит «да»? Готов ли он это услышать? На самом деле совсем не хотелось знать правду, пусть будет как есть, хотя бы ещё ненадолго. Но слова не возьмёшь назад.

– Что?

Внутри у Мисаки всё замерло. Насмешка? Удивление? Или… Он ещё крепче прижался к любимому, как будто в последний раз.

– Пожалуйста, только не смейся!

– Кто тебе это сказал?

– Никто, – сдавленно прошептал он.– Я сам. Это так, да?

Усаги нежно погладил по голове и вздохнул. Зачем он это делает? Почему просто не скажет привычных слов? Секунды идут слишком медленно. Невыносимо.

– Ты опять напридумывал себе глупостей! – произнёс Усаги-сан после паузы, и Мисаки готов был поклясться, что он улыбнулся. – Это всё бред, слышишь? Если я говорю, что люблю человека, он никогда не надоест мне!

На мгновение замерло сердце. Правда? Уже безразлично. Очень хочется верить, а не поверить просто невозможно, его Усаги не врёт.

Сделав глубокий вздох, он тихо шепнул в ответ:

– Я тоже. Тебя. Люблю.

Тем временем пальцы уже действовали внизу. Только сейчас он заметил, что упирается бедром в нечто твёрдое. Голова немного закружилась, и появилось неприличное желание, которое Усаги тут же без лишних слов воплотил в реальность.

Когда он оказался внутри, Мисаки вздрогнул и застонал.

– Тебе не больно? – Усаги слегка отодвинулся.

– Мне… хорошо… – прошептал он, всё ещё всхлипывая.

После нескольких плавных движений Мисаки дёрнулся и, закусив губу, чтобы не вскрикнуть, прижался лбом к плечу любимого.

– Я тоже соскучился, – улыбнулся тот, растирая по животу вязкую жидкость. – Но ведь мы с тобой только начали, правда?

– Угу, – беспомощно кивнул он.

В родном голосе звучали тёплые нотки, приятно отзывающиеся внутри, и Мисаки понял, что беспокоиться не о чем.

– Я сделаю всё, что ты пожелаешь, – прошептал Усаги, вытирая с его лица остатки слёз. – Только об одном не проси. Запомни, я ни за что никогда не смогу разлюбить тебя.

***

Когда они, обнажённые и усталые, лежали на небольшом диване, на улице было уже темно.

– Пора включить свет, – заметил Мисаки.

Акихико приподнял голову:

– Ты куда-то торопишься? Или уже перестал стесняться…

Тот фыркнул.

– Ничего подобного! Я просто проголодался!

– О, да! Ты потерял много сил и протеина.

– Пошляк!

– Ах, раз так, тогда будем ужинать, – бодро ответил он, как ни в чём не бывало.

Усаги встал, аккуратно переложив Мисаки, и через пару секунд комнату залил свет.

Раздались недовольные вопли.

– Блин! Ну, Усаги ж сан! Одень брюки!

– Не одень, а надень, – машинально поправил тот. – Как ты не можешь запомнить! И кое-кто, между прочим, собирался их чистить…

– Да какая разница!

– Очень даже большая. Попробуй вместо слова «брюки» подставить «Мисаки».

Тот на минуту задумался.

– Всё равно не понимаю!

– Ну как же, – Усаги присел с ним рядом и хитро улыбнулся. – «Я одеваю Мисаки» или «я тебя на…»

– Придурок! – Мисаки ударил его скомканными штанами. – Извращенец! Пошляк!

– Заметь, ты сам это начал! – смеялся тот, стараясь перехватить его руки, которые уже колотили куда попало.

– Я пойду, принесу веник. Эй! Уйди, противный!

– Ну уж нет! Сегодня не убежишь!

Усаги навалился на него и, поймав за подбородок крепко поцеловал. Мисаки не сопротивлялся, сегодня он понимал, что это всего лишь игра.

@темы: фанфики, Акихико / Мисаки

---

[Spiky]

с тумблера

@темы: капсы

---

Мисаки угощает также всех желающих

[vates]

@темы: торт, фанарт, Мисаки

---

[Мисаки Такахаши]

|Сюжет| |Акция 1| |Акция 2| |Список ролей|

Всегда хотели почувствовать себя мангакой? Или в вас кроется великий писатель, сценарист, редактор, художник? Уже почти отчаялись осуществить свою мечту? Не падайте духом, приходите к нам на ролевую и реализовывайте свою мечту! Творите, придумывайте, играйте! Мы ищем талантливых, креативных и творческих игроков! Мы ждем именно вас!

У нас ОЧЕНЬ Много свободных ролей! Поспешите!!! НЕКАНОН только приветствуется!