cogito ergo sum
Название: Всё, что есть у меня
Фандом: Junjou Romantica
Часть 2. Глава 1 "Параллельные жизни"
(оно же глава 11)
Автор: Victorialiya
Гамма: vates
Категория: слеш
Рейтинг: R
Жанр: романтика, психология, немного юмора
Персонажи/пары: Акихико/Мисаки, Хироки, Новаки, ОМП, ОЖП
Общий размер: макси
Содержание: Пока Мисаки на учёбе, в гости к Акихико Усами приходит его старый приятель Хиро-сан. Но чем же занят Мисаки?
Предупреждение: Возможен ООС.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат автору манги Сюнгину Накамуре.
И чтобы было понятно, что именно играло у Акихико в рингтоне - D’espairs Ray. Hollow
Прослушать или скачать D'espairs Ray HOLLOW бесплатно на Простоплеер
Часть 2
Глава 1 "Параллельные жизни"
(оно же глава 11)
Акихико разбудил настойчивый звонок в дверь. Или это всё-таки был звонок телефона?.. Рука сжимала мобильник с тёмным экраном, а в ушах всё равно стоял тот же трезвон. Нет, не показалось. Пищал телефон, стоявший внизу, в гостиной. Ему вторил дверной звонок. Когда оба они взяли паузу, Акихико нехотя включил сотовый и, взглянув на список неотвеченных вызовов, подскочил на кровати:— Чёрт! Он меня с потрохами сожрёт! Почему я забыл!
Сотовый зазвонил снова, пока Акихико в спешке натягивал штаны. Проклиная на чём свет стоит изобретателей телефона и мужских брюк, вместе взятых, он чуть не упал, но ответить всё-таки было надо. Не то чтобы Акихико любил D’espairs Ray, которые играли в рингтоне, скорее наоборот — начальные аккорды весьма раздражали, да и песня была относительно новой. А вот группа ассоциировалась у него с началом двухтысячных, студенческими временами и с одним старым другом, который сейчас ему и названивал. Тогда они ещё были максималистами без тормозов, оторви да выбрось, даром что хорошо учились, друг — на литературном, он — на юридическом.
— Да-да, я помню, что мы договаривались, — бросил он раздражённо. — Сейчас открываю!
Голова ныла, хотелось спать. Предстоящая встреча казалась чем-то невыносимым, но Акихико собрался с силами и подумал, что не так уж всё плохо, в конце концов, это повод не проваляться зазря целый день. А если рабочее вдохновение сегодня решит окончательно пролететь мимо, можно просто поболтать о том о сём. Должно же быть уважение к творческой личности! Усами-сенсей сам себя считал гением, не меньше, иначе не получится написать ни строчки. Бездарности и середнячки пишут унылую муть, считал он, и только великий талант способен создать нечто стоящее, а таланту нужны соответствующие условия. Но его друг был явно иного мнения, от мысли об этом возникало чувство досады. Надевая футболку уже на ходу, великий и ужасный спросонья Акихико Усами спустился в прихожую.
За дверью стоял Хироки Камидзё. По всему было видно, что он недоволен… Нет, он был в ярости. Мало того, что ему стоило больших усилий выкроить время, так пришлось проторчать в коридоре чёрт знает сколько. Вызовы на мобильный, — звонок которого, кстати, был слышен сквозь дверь, — кое-кто предательски сбрасывал, и нетрудно было сделать вывод, что хозяин дома. Хироки считал, если человек очень занят, всегда можно бросить наскоро пару слов смс-кой: «не могу говорить» или «перезвони через час», а упорно скидывать звонки — всё равно что поднять трубку и тут же бросить — вопиющее хамство! С Акихико он договаривался неделю назад, и уж можно было бы как-нибудь заблаговременно оповестить о «чрезвычайных обстоятельствах», будь они даже дурным настроением или внезапно разыгравшейся на просторах квартиры Усами интимной сценой.
Кстати, о дурном настроении. Ещё с позавчерашнего дня Хиро-сан был не в духе и, мысленно потирая руки, представлял, как отведёт душу, обзывая забывчивого ленивца всеми известными бранными словами и упирая на то, что взрослые люди так себя не ведут. Но как только взгляд упал на заспанное лицо старого приятеля, Хироки выдохнул и лишь обречённо усмехнулся. В конце концов, от кого он требует? Единственный ребёнок, выросший в богатой семье, где родители вечно заняты, и популярный писатель — страшное сочетание. Впрочем, иногда невольно приходилось сомневаться, действительно ли ему тридцать два.
— Дрыхнешь, значит? Опять всю ночь колобродил? А ведь мы с тобой договаривались, Акихико, — укоризненно покачал он головой. — Ты сам просил меня поторопиться, помнишь? Важная работа, Хироки, мне так срочно нужно! Кровь из носа, но только на этой неделе…
— Так, только не начинай, голова раскалывается! — перебил его тот и кивнул: «Проходи», указывая рукой на тапочки.
— Что, ещё и выпил для лучшего сна? Руки не двигаются, а мозг по-прежнему не даёт покоя?
— Вроде того, — Акихико небрежно причесал пятернёй лохматые волосы. — Но ты ведь всё подготовил, я знаю, ты же такой… обязательный.
«Ага, обязательный», — подумал Хироки, он послал бы эту обязательность куда подальше с превеликим удовольствием, но друзья есть друзья. Каким бы Акихико иногда не казался безответственным и инфантильным, если действительно очень нужно, он мог мобилизоваться. Например, приложить все усилия и поставить на уши Токио вместе с пригородами и даже больше, чтобы помочь близкому человеку. Однако расслабляться не стоило, Хиро знал, этому типу палец в рот не клади.
— Как будто мне делать больше нечего, только для тебя в библиотеке сидеть да по интернету рыскать! Мог бы и сам напрячься разок, — проворчал он, деловито переобуваясь.
— Но у тебя всё равно получается лучше, Хироки, как же я без тебя, — Акихико потянулся к другу, чтобы приобнять, но тот, уловив в его тоне сарказм, уклонился от прикосновения и проскользнул в комнату.
— Спасибо тебе, добрый человек! А кстати, твой-то сейчас где? — Хиро слегка прищурился. Тапочки Мисаки было нетрудно запомнить, они стояли рядом с дверью, но мало ли. — Не хотелось бы, сам понимаешь…
Мисаки жил вместе с Акихико уже несколько лет, но до сих пор не был в курсе, что его преподаватель Демон Камидзё и Усаги-сан — друзья детства. Усаги не торопился их знакомить, он не хотел ни с кем делить Мисаки и совсем не спешил открывать молодому любовнику некоторые детали своего прошлого. И Хироки его поддерживал, он пока не был готов к неформальному общению со своим студентом, о кулинарных талантах которого, а также о его стеснительности в пикантные моменты и «очаровательном румянце на щёчках» успел наслушаться с лихвой. С другой стороны, с кем ещё Акихико мог поделиться? Хироки, хоть и имел склонность к мужчинам, отличался тем, что заведомо на его любовника не претендовал и даже не собирался. Впрочем, это не означало стопроцентную застрахованность от других неприятностей.
— Мисаки-то? — Акихико вальяжно потянулся, делая вид, что абсолютно спокоен. — Сегодня у него лекции и подработка, а после — к Такахиро в гости поедет.
— Планируешь присоединиться?
Тот отрицательно покачал головой.
— Настроения нет. Когда мы ходим к нему вдвоём, Мисаки всегда напрягается. Будто экзамен сдаёт. Неприятно всё это, пускай лучше пообщаются без меня, по-братски.
Плюхнувшись на диван, Хиро принялся копаться в своей большой сумке.
— М-м-м… — Акихико тут же оживился, почувствовав очень приятный бодрящий запах. — Это кофе, да? Свежемолотый!
— Ага, арабика повышенной крепости, — Хироки продолжал что-то искать, не поднимая глаз, и лишь недовольно поморщил нос, услышав звон чашек, которые его друг доставал из шкафа. — Купил по дороге. Буду заваривать по утрам, а то трудно проснуться — изматываюсь на работе. Как этих бездарей только земля носит! Не могут двух слов связать, а ты разгадывай ребусы их рефератов. Ещё этот профессор Мияги, чтобы его перетаращило! Эксплуатирует, как слугу, будто бы у меня своих дел нет: подай, принеси, распечатай. По поводу моей диссертации так и молчит, зараза. Омерзительно.
— О, замечательно! Завари-ка мне кофе, чувствую, мы обязательно должны его попробовать.
— Кофе? — Хироки недовольно приподнял бровь. — Блин, и этот туда же. Может, тебе и какао с чаем! Я вообще-то его для дома купил, а не с тобой распивать.
Акихико не смог сдержать улыбку.
— Да ладно тебе, не жадничай! Кстати, ты уже завтракал?
— Проснулся! — язвительно хмыкнул тот. — Уже далеко заполдень, а ты только глаза продрал. И нет, ещё не обедал… О! Вот эта чёртова флешка! Фух, думал, уже потерялась. Не везде же с собой ноутбук таскать, замотаешься.
— Мог бы просто в почту зайти с моего интернета.
— Нет уж, спасибо: адреса, пороли, явки… Лучше принеси ноутбук, посмотрим, что ты там накропал.
— Ага, — Акихико сладко зевнул и потянулся, — допроснусь, и вперёд. Дай привести себя в человеческий вид, бурчалка!
Гостиная была соединена со столовой и кухней в один большой зал. Вдоль стены высоко над головой тянулись перила второго этажа, где-то на середине комнаты они спускались вниз вместе с лестницей, прочной на деле, но хлипкой на вид. Стараясь не думать об открытых ступеньках, между которыми при падении может весьма неудачно застрять нога, Хироки пробовал какое-то время рассматривать белые лампочки люстры, сделанной в стиле хай-тек, но взгляд всё равно переместился вниз. Огромный золотистый прямоугольник солнечного света падал в комнату через большое окно, застеклённое от пола до потолка, но Хиро видел лишь раздражающе медленно кружившиеся пылинки. Он попытался отвлечь себя мыслями о природе: журчит и искрится на солнце лесной ручеёк, шелестят аллеи в парке, даже обустроенный прямо на балконе миниатюрный садик — красота и отдых для глаз. Впрочем, на балконе у Акихико можно было смело поставить шезлонг, столик для пикника и несколько пальм в кадках. Сам Хироки вырос в большом частном доме с деревянными полами и циновками, спал на футоне. Правда, компьютер стоял на вполне европейском столе, за которым нужно было ровно сидеть на обычном стуле, чтобы не портить осанку. В нынешнем жилище всё было иначе, но он не хотел ничего менять, разве что завести кота. Новаки бы понравилось. Только кто будет ухаживать за животным, если оба они частенько возвращаются домой лишь переночевать? «Грустно. Новаки сам похож на кота, — отметил он про себя, — ластится, а думает о своём…» Новаки упорно не желал отвечать на один вопрос, и это жутко бесило, даже больше, чем его фирменное «Хиро-чан», которое звучало ласково, но подозрительно напоминало завуалированное издевательство. «Тоже мне, нашёл мальчишку! Да я без пяти минут доктор наук».
Акихико вернулся уже в классических серых брюках и жилете поверх рубашки. Он поставил ноутбук на стол и отправился в ту часть комнаты, которую занимала кухня. Хироки скопировал с флешки нужные файлы и уже рассуждал о том, что не против перекусить, когда услышал странную фразу, повергшую его в замешательство:
— Хочешь, тосты поджарю?
— Тосты?.. — Хиро-сан подумал какое-то время, но не над словом, а над тем действом, которое за ним скрывается, и заранее почувствовал неприятный привкус жжёного хлеба во рту. — Уж лучше яичницу, но, чур, без скорлупы. А твой студент не обидится, что ты тут… всяких мимоходящих кормишь?
— Раньше я без него как-то справлялся, — пожал тот плечами, проигнорировав последнюю фразу. — Не бойся, не отравлю.
Акихико мог приготовить что-то несложное, но с появлением Мисаки, который взял на себя все заботы по дому, необходимость в этом отпала сама собой. В квартире класса люкс всё было на высшем уровне: мебель, бытовая техника, посуда, но хозяина не особо заботило, как с этим всем обращаться. Ложку в микроволновку? Да запросто. Кипяток в нежаростойкий стакан — без проблем, купим новый.
Он включил конфорку и, щедро плеснув масла на сковороду, достал сигарету из начатой пачки. Но как только прикурил, тут же с шумом распахнулась балконная дверь, и лицо обдал свежий порыв ветра.
— Фу, табачище! — последовал возмущённый возглас. — Неужели нельзя не курить, пока я здесь? Завёл бы хоть себе приличные сигареты, а не эту вонищу.
Хиро-сан, нахмурившись, почесал нос, но Акихико лишь с наслаждением затянулся и медленно выпустил серую струйку дыма.
— Оставь свой синдром преподавателя в университете.
Тот скривился.
— Ну да, человеку с манией величия виднее.
— Что, для здоровья вредно? — недовольно хмыкнув, хозяин предложил включить кондиционер и продолжил, так и не дождавшись ответа: — Да знаю я. Раньше ты не был таким щепетильным, Хироки. Помнится, тоже покуривал…
— Это было давно и неправда, — заметил тот, присаживаясь рядом на табурет. — Я бросил, что и тебе советую.
— Понятно-понятно, твой врач тебе запретил. Ну как же, у вас теперь другие развлечения, уважаемый Хиро-сан. Я всё понимаю, не надо скрывать, медики имеют доступ к весьма интересным лекарствам. А прошлое, оно такое тёмное…
Акихико наклонился к нему и с невозмутимым видом раздвинул пальцами веки левого глаза.
— Ну и к чему это? — Хироки возмущённо оттолкнул его руку.
— Проверяю зрачки.
— Весьма остроумно. Тоже мне, нашёл наркомана!
Кусочек пепла от сигареты случайно упал на рукав.
— Это была новая рубашка, придурок ты неуклюжий! — вскочил Хиро-сан.
Небрежно кинув окурок в раковину, Акихико взялся помочь другу, но только размазал серое пятнышко по белой хлопчатобумажной ткани, чем вызвал новую бурю в стакане воды.
—Спасибо, что не прожёг. У меня сегодня ещё одна встреча, а переодеться, благодаря кое-кому, кто любит поспать до обеда, нет времени! Блядь! Вот удружил, ну ты настоящий Усаги-сан!
Оттолкнув его, Хиро помчался в ванную.
— Прекрати! — кинул тот ему в спину. — Знаешь же, я не люблю, когда ты материшься.
— Моветон? — услышал он голос приятеля уже из-за двери, Хироки решил застирать рубашку прямо на себе, пока не поздно. Застирывал и бурчал под нос: — Больно чувствительный, что о внимательности не скажешь.
— Это ты про пятно? — Акихико остановился в дверях, с усмешкой наблюдая за процессом. Для него было настоящей загадкой, какая муха укусила старого друга. Подумаешь, рубашка! Однако раздражительность Хиро, как красная тряпка, всегда пробуждала игривый настрой, и вместо обид возникало стремление язвить и подкалывать. Акихико пожал плечами.
— Соврёшь, что профессор тебе удружил. На работе. Когда целоваться полез.
— Чего?! Ты совсем охренел?
— Как грубо!
— Хотел сказать «сошёл с ума», но постеснялся. Мы всё-таки интеллигентные люди, — сыронизировал тот, снова намыливая рукав.
— Почему бы тебе не снять её, так будет удобнее.
— Обойдусь без советчиков.
Приблизившись со спины, Акихико осторожно потянулся руками к пуговицам на рубашке Хироки и, прежде чем тот успел опомниться, принялся их быстро и ловко расстёгивать.
— Держи при себе свои шаловливые пальцы! — злобно прошипел Хиро, прижав его руки локтями, от неожиданности его чуть не прошиб холодный пот. Но Акихико был даже доволен.
— Или стесняешься?.. — шепнул он ему на ухо. — Я видел тебя и в более пикантных ситуациях, как и ты меня.
Хиро-сан содрал с себя рубашку. В сердцах швырнув её в раковину, он потребовал принести ему чистую.
— Чистую? На что это ты намекаешь?
— От тебя можно всего ожидать.
— А прощение попросить?
— Обойдёшься.
Возмущённый и раскрасневшийся, с горящими глазами, Хироки казался забавным, но Акихико не всегда мог уловить, всерьёз ли тот разозлился, и до последнего не обращал на это внимания. Поэтому тут же начал расстёгивать свой жилет. Встретив растерянный взгляд, он широко улыбнулся:
— Для друга мне ничего не жалко.
Хиро-сан обречённо закрыл лицо рукой.
— О, Ками-сама, с кем я связался! Отстань, бесстыжий! Совсем… ум потерял.
— Хм, обычно ты так не вопишь.
Шутки подобного рода Акихико полюбил ещё с давних времён, когда впервые заметил, что Хироки как-то странно на него реагирует. Он чувствовал, за бурными возмущениями или сдержанной отстранённостью скрывалось нечто иное. Разбираться подробно, что именно, ему не хотелось по трём причинам. Первой был Такахиро Такахаси, занимавший все мечты тогда ещё старшеклассника Акихико Усами. Вторая — это новое ощущение ему нравилось: лёгкая неловкость меж ними дополнялась возросшей заботой со стороны Хиро. Основной же причиной Акихико считал свои гомосексуальные наклонности, о которых он первым делом поведал естественно не матери или брату, и даже не предмету своего обожания. Он привык всё держать в себе и, открывшись, боялся остаться непонятым. Но друг принял его таким, как есть, пускай самому Хироки Камидзё это далось не так просто. Порой у Акихико пробегали мурашки по коже от его холодности и раздражённости, их хотелось скорее переломить всеми возможными способами. Шутки о педиках, характерные касания, словно заигрывания не всерьёз, — Акихико намеренно смеялся над собой, стараясь разряжать обстановку. Мог ли он предположить, что от каждой подобной «шутки» или проявления нежности в виде объятий или невинного поцелуя в щёку становилось ещё хуже? Хиро ворчал, но никогда долго не злился, отделываясь лишь упрёками в развязности. Плохих манер, по его мнению, немудрено было нахвататься у невоспитанных европейцев, с которыми Акихико учился до переезда в Японию.
Однажды Акихико узнал, что его старый друг Камидзё, встречавшийся с девушкой, — гей. Удивительно, но даже из-за своей собственной первой влюблённости в парня он переживал меньше. Ему всегда казалось, Хироки обязательно заведёт семью, выберет в супруги красивую девушку, понравившуюся родителям. Но Хиро скрывал от него слишком много, что могло значить только одно. Момент, когда они стали всерьёз отдаляться, безнадёжно упущен. Доверие потерялось где-то между учёбой, новеллами, новыми приятелями Камидзё, которых Акихико не переносил на дух, и недостижимым, словно звезда в небе, Такахиро, который всегда предпочитал женщин.
Прошло время, Акихико и Хироки снова стали общаться. Вскоре вернулась и старая привычка к довольно свободным шуткам и дружеским пикировкам. Было ещё кое-что, более личное и интимное, но пусть оно пока останется за кадром, поскольку в данный момент уже не имеет ровно никакого значения.
— Твой студент опять тебе не даёт? — язвительно заметил Хироки.
— Почему? — удивился Усаги. — У нас всё прекрасно.
— Прекрасно? Он в обморок бы упал, если бы тебя увидел. Маньяк!
— Мы не скажем ему, — «маньяк» хитро улыбнулся.
— Ты уверен? Почему я должен молчать!
— Это не в твоих интересах, Хироки, — и Акихико убрал с его нахмуренного лба непослушную прядь. — К тому же мы не собираемся делать ничего неприличного. Или ты подумал обратное, м-м-м?
— Я-то? По-моему, это у тебя голова забита всякими глупостями. Ещё бы обниматься полез!
— Ну, если ты просишь…
— Тьху на тебя! Помянешь чёрта всуе.
Хироки был не намерен шутить, в то время как у Акихико, напротив, поднялось настроение. Пока Хиро-сан вешал рубашку сушиться и переодевался (предоставленная взамен рубашка оказалась немного велика, и он тут же бесцеремонно закатал рукава), его друг рассуждал, что иногда мужчину нужно согреть, а молодые врачи для подобных вещей слишком заняты. Что он, Акихико Усами, конечно, с радостью оказал бы такую поддержку, но у него есть Мисаки, с чем Камидзё-сенсею придётся смириться. На вопрос об адекватности и упрёк в прогрессирующем культе собственной личности, он лишь ещё больше умилился, посоветовав быть осторожным: «В родном университете такого очаровательного злюку многим коллегам захочется усмирить, хорошенько потискав». И в ответ на негромкий смешок получил строгое: «Отвали!»
Тем временем масло на сковородке совсем выгорело, в комнате появился характерный неприятный запах. Аикихико тут же кинулся на кухню.
— Тьфу, проклятье! Вечно с тобой что-то не так!
Он кинул сковороду в умывальник и достал новую.
— Это со мной-то? — удивился Хироки. — И почему, скажи на милость, я должен скрывать, что помогаю тебе? У меня от Новаки секретов нет.
— А я думал, твой доктор этого не одобряет... — Он как ни в чём не бывало достал несколько яиц и уже исследовал холодильник в поисках сыра или бекона. — А, да, он же ещё этот, как его… практикант. Мистер Совершенство сутками пропадает в больнице с симпатичными медсестричками и медбратиками, небось, не скучает, куда ему уследить.
Тут Акихико допустил трагическую ошибку — не стоило начинать. Увы, если бы это возымело хоть какое-то положительное действие, Хироки мог запустить в него чем-нибудь, а так лишь злобно процедил сквозь зубы:
— Следи лучше за своим тупицей, а то мало ли…
— Он вовсе не тупица! Почему ты оскорбляешь Мисаки? — Акихико возмутился в ответ, но тут же что-то смекнул и хитро улыбнулся: — Неужели! Ревнуешь?
— Ха! Кого? — рассмеялся Хироки и, отвернувшись, плюхнулся на диван. — Его или тебя? Да нисколько! Просто переживаю за мальчика и психическое здоровье японской нации.
— Что за чушь ты несёшь! Ему уже было восемнадцать, когда мы…
Усаги запнулся. Хироки был явно не в духе, а в такие моменты он мог наговорить многое из того, о чём обычно тактично умалчивал.
— Взрослый мужик, а завёл себе ручную обезьянку-слугу, — произнёс он тоном, не допускающим возражений. Некоторых вещей Усаги-Акихико предпочёл бы не слышать, но Хиро-сан, угрожающе постукивая по столу кончиком авторучки, безжалостно продолжал: — Совратил паренька и рад, педофил несчастный! Да и он тоже хорошо начал, приспособленец. Конечно, вполне разумно «пасть к ногам» молодого и популярного новеллиста, а не какого-нибудь заурядного почтальона в возрасте.
У Акихико слегка задёргался глаз. Всё, касающееся Мисаки, Усаги-сан принимал слишком близко к сердцу. Иному наглецу за подобные заявления он разбил бы лицо или ответил жёстко и исчерпывающе, но перед старым приятелем был бессилен. Ведь отчасти Хироки был прав: своим напором и признаниями в любви Акихико фактически принудил Мисаки начать отношения. Но это случилось несколько лет назад, и Мисаки потом говорил ему, что не согласился бы, если бы не хотел.
Тряхнув головой, он высокомерно хмыкнул:
— Десять лет не такая уж разница в возрасте.
— Ага, ну конечно, если тебе шестьдесят, а ему пятьдесят — может быть. Или будь ему тридцать хотя бы. Но сейчас он всего лишь студент, пойми это. Что, до сих пор пасёшь, как козу, пытаешься каждый шаг контролировать? Эгоист! Дай парню пожить нормально.
— Кто бы говорил! — с усмешкой пытался парировать Акихико. — Докторишка тоже младше тебя, между прочим.
— Младше, — согласно кивнул тот. — Однако Новаки был полностью самостоятельным до того, как мы познакомились. Кстати, а почему ты сам постоянно нелестно о нём отзываешься?
Акихико подошёл и, опершись локтем о спинку дивана, наклонился к Хироки.
— Ну-у… может быть, я ревную. Этот тип отнимает у меня лучшего друга, ты не подумал?
Хиро-сан поднял на него удивлённое лицо и холодно заметил:
— Это невозможно. Новаки и Такахиро даже не знакомы.
— Вообще-то я говорил о тебе.
— А-а-а, понятно, — продолжил тот всё так же небрежно, будто вознамерившись вывести приятеля из себя. — Я как-то раньше не замечал. Не думал, что для тебя существует кто-то, помимо несравненных братьев Такахаси, и что-то, кроме твоих злое… кхм, попсовых новелл.
— Издеваешься, — укоризненно поцокал он языком. — Сам знаешь, с ним можно не обо всём говорить.
Акихико схватил сигареты и принялся нервно ходить по кухне — искал зажигалку.
— Чёрт, куда она подевалась!
— В холодильник заглядывал?
— Камидзё, ты просто заноза в заднице! — не выдержал он. — Давай-ка лучше сюда свой кофе, я сам заварю, иначе мы точно поссоримся. Я, знаешь ли, не хочу потерять бесценную информацию, которую ты разыскал для меня.
— Информация! Кофею ему захотелось, — передразнил тот и, немного помолчав, виновато добавил: — Ладно, прости. Я сегодня, пожалуй, не с той ноги встал. У всех бывают огорчения, знаешь ли. Держи свою зажигалку, так уж и быть.
Хироки бросил ему дорогую красную зажигалку с откидной крышкой, всё это время валявшуюся за ноутбуком, и на минуту в комнате воцарилось молчание.
— Не с той ноги? — хороший повод сменить тему, Акихико прикурил и замер с сигаретой в зубах. — Так, выкладывай, что за шлея под хвост угодила. Может, чем помогу?
— Это вряд ли, — насупился тот. — Лучше я что-нибудь приготовлю, а то желудок уже свело.
Услышав «давай не будем выдумывать, иначе провозимся тут целый день», он напрягся, но Акихико лишь предложил разогреть лосось с рисом, и предполагалось, что всем этим займётся Хироки. Впрочем, Хироки не возражал.
Горячий тёмный напиток медленно капал в большую стеклянную кружку кофеварки. Оставленный без внимания компьютер перешёл в спящий режим, а Хиро молчал, взвешивая все за и против. Откровенничать не особо хотелось, он сам ещё не разобрался во всём как следует, не стоит пороть горячку. По крайней мере, лучше не втягивать в это дело ещё одного горячего парня. Однако Акихико не посторонний и делится с ним некоторыми весьма личными вещами.
Хироки какое-то время провозился с рисом, перекладывая его на блюдо. Когда микроволновка привычно зажужжала, он вернулся за столик и со вздохом сказал:
— Ладно, не всё же тебе вешать свои секреты мне на уши, пусть будет взаимность. Глупо, конечно, — он усмехнулся сам себе. — Обычно я не люблю так, но...
— О да! — засмеялся Акихико. — Я-то помню, как кое-кто мне звонил и изливал душу. Было дело, а?
Хиро-сан покраснел.
— Однажды, — процедил он сквозь зубы. — Я был сильно зол и пьян. Зато ты делаешь это по десять раз за неделю. Мог бы и промолчать.
— Ну не скромничайте, Камидзё-сенсей! Вы делали это как минимум два раза. Если не три или четыре.
Тот поднял глаза к потолку, как католический мученик со старинной картины.
— В конце концов, почему бы и нет, — заявил Хиро, переборов возмущение, — мы друзья или кто? Хочешь знать, почему я такой? Хорошо. Недавно я видел Новаки с одним из моих студентов и теперь, как дурак, места себе не нахожу. Я стал похож на тебя, доволен?
— Ага, наша школа, — оживился писатель, подперев подбородок ладонью. — А что они делали? Мне стоит использовать это в яойном рассказе?..
Хиро вздохнул, мда, такого чуткого добряка ещё поискать.
— Нет, они разговаривали.
— И что?
— Этот студент, как бы сказать… Он…
— Ну говори, говори, не стесняйся!
— Он… гей.
— Гей? — Акихико насторожился.
— Да. Пожалуй. Наверное. Скорее всего, то есть… я подозреваю, что он такой. Может, на самом деле би или вообще гетеро, а я потерял нюх. Бывает.
— И? — зрачки Акихико нервно расширились. — Он учится вместе с Мисаки?!
— А? — Хиро застыл, взгляд в панике заметался по комнате. «Он учится вместе с Мисаки?!» — пульсировал в голове вопрос. «Как тебе лучше сказать, Акихико? Хочешь ли ты на самом деле знать это?..» Надо было на что-то решаться. — Н-нет, он… Он в другой группе, — бросил Хироки. — Кажется, историк с младшего курса. Да какая разница! Чего пристал? Наплевать на него! То есть, конечно же, не совсем наплевать, иначе вопросов бы не было. Проблема в том, что я не знаю, о чём они разговаривали, Новаки не признаётся. Говорит, заблудился какой-то парень и всё. Но дорогу спрашивают за пять минут, а не дольше. Они трепались целых полчаса! Он меня знает, и я его знаю. И он знает Новаки. Но какие у них могут быть дела и секреты? Зачем Новаки что-то скрывать от меня?
— Ну, не знаю... Сюрприз, наверное, — не задумываясь, сказал Акихико.
— Ага, только мой день рождения, как и начало учебного года, уже миновали.
Тут его приятель сделал серьёзное лицо и с напускной важностью произнёс:
— Я тебя понимаю. Можешь залезть в его сотовый, когда доктор будет в душе. Или следить у больницы. Я, кстати, так бы и сделал. Но пора признать очевидное, — он положил ему руку на плечо и для пущей убедительности кивнул: — Смирись. Вам придётся расстаться. Я всегда тебе говорил, ты достоин большего, Хироки. Лучше раньше, чем позже. Мужчины меняются, но зато у тебя навсегда остаётся лучший друг, то есть я.
«Все умные стали, гвоздь забить некому!» — подумал про себя Хиро, но только фыркнул и отодвинулся от него.
— Я не хочу. И Новаки, похоже, не хочет. Есть только треклятый секрет. Что может связывать моего студента и молодого врача, с которым мы живём вместе? Что, скажи мне на милость, кроме меня!
— Пожалуй, он его шантажирует, — не растерявшись, продолжил тот. — Да, точно! Или следит за тобой по его просьбе, чтобы некий молодой специалист не заигрался с другими преподавателями. Профессор твой посерьёзнее будет, кстати, и общих интересов у вас явно больше.
— Тьфу на тебя, остряк-самоучка! Помог, называется. Мияги-сенсей меня ещё на работе достал. Да я задушил бы его собственными руками, если бы жил под одной крышей с этим самоуверенным болваном!
— Не драматизируй. Ты сам спросил, — Акихико опёрся о край стола, наблюдая за кофеваркой. — Но сюжетец ты мне подкинул отменный…
— Ладно, дарю, наслаждайся, пиши на здоровье. Обращайся всегда, если что, по знакомству сварганю историю за полцены с пылу с жару, — он открыл дверцу микроволновки и грустно вздохнул: — Хочется верить, что Новаки не навыдумывал себе ничего, в последние месяцы я допоздна торчу на работе. Как и он, только он через день. Может, нам нужно проводить больше времени вместе, сходить куда-нибудь… Как думаешь?
— Вполне. Пригласи его в кино, например. На какие-нибудь «Шербурские зонтики» или школьную мелодраму.
— Ты бы ещё «Бангкокскую историю любви» предложил — сурово и слезливо, в самый раз, чтобы выпендриться и одновременно затащить парня в постель на первом свидании, — скептически заметил Хироки, а сам решил, что неплохо было бы пересмотреть «Сказки туманной луны после дождя», фильм о призраках должен Новаки понравиться.
Кусама Новаки всегда был разумным человеком. Почти всегда, если не переживал слишком сильно. А кого никогда не заносило на поворотах? Накрутит себе, и приходится долго потом ерунду выбивать, думал Хироки. Молчаливые обиды уже случались. В этом году на день Валентина одна из студенток удружила Камидзё-сенсею, подарив пестролистную акубу, «золотое дерево». Новаки тогда долго хмурился, стараясь не показывать виду. Не в силах переносить его грустное лицо, Хиро не раз порывался утащить цветок обратно в университет, но в итоге оставил себе, отшутившись, что ядовитые листья и плоды могут когда-нибудь пригодиться.
«Да, порой Новаки бывает чересчур мнительным, но до слежки он никогда бы не опустился, — Хиро был в этом уверен. — Надеюсь, он полил мой цветок? В большом количестве листья акубы ядовиты, но в малом — иногда применяются в народной медицине… А что, идея, — немного ободрившись, он почувствовал себя маленьким чёртиком. — Интересно, сколько измельчённых листьев нужно подсыпать человеку, чтобы тот провёл пару часов в университетском туалете без серьёзного вреда для здоровья?»
— Тебе повезло, не соскучишься, — Акихико положил подбородок ему на плечо и тихо добавил: — Не переживай. Скорее всего, твой студент болен, а доктор Н. был просто первым знакомым лицом, которое он увидел в клинике. Думаю, он попросил не рассказывать никому, в чём дело. И прежде всего тебе, чтобы в университете не узнали. У людей злые языки, понимаешь?
Это был самый правильный вариант. Проблема оставалась лишь в маленькой части секрета с вполне определённым именем.
Они переместились за кухонный стол и принялись за еду.
— Вкусно? — улыбнулся Акихико, показывая на лосось палочками. — Это всё Мисаки, боится, что я останусь голодным.
— Кажется, ты это говорил и не раз. К тому же филе лосося готовится довольно быстро и просто, – и Хироки снова уткнулся носом в тарелку.
— Да, конечно, — словно спохватился Акихико. — Я просто забыл…
На самом деле он был очень рад видеть старого друга, в последнее время они встречались нечасто. Даже язвительности его рад. Если Камидзё весел или ворчит – всё в порядке, хуже, когда он многозначительно смотрит в ответ и молча уходит. Акихико хотелось поболтать о чём-нибудь, но оставалось только класть палочками себе в рот комочки риса и наблюдать за Хироки, который сидел напротив и сосредоточенно пережевывал свой обед, всем видом подчёркивая нежелание отвлекаться. Иногда Акихико не понимал его, хотя очень старался. Может быть, сам того не заметив, он где-то перегнул палку? Или всё дело в ожидании под дверью. Но любой может случайно забыть, разве это преступление!
«В конце концов, нельзя переживать из-за такой ерунды. Тоже мне, большое дело: случайная встреча какого-то студента с каким-то врачом-практикантом, — вздохнув, он отпил воды из стакана и украдкой посмотрел на Хироки. — Впрочем, я именно так бы и сделал. И запретил бы им общаться. Как хорошо, что Мисаки ни в чём таком не замешан. Сейчас самое страшное — это Такахиро, лишь бы он не уговорил его жить отдельно после окончания университета...»
Они молчали до того самого момента, когда Акихико предложил запустить посудомоечную машину, но был поднят на смех. Это из-за небольшого блюда и двух тарелок? Всего-то! Жуткое расточительство.
За мытьём тарелок Акихико между прочим заметил:
— Кстати, твоя затея сработала.
— Какая затея? — не понял Хироки.
— Насчёт телевизора.
— А-а-а, это, — он и забыл, совсем закрутился на работе. А ведь недавно помогал Акихико с небольшой перестановкой в спальне.
— Значит, ты признаёшь, что проиграл спор? — довольно улыбнулся Хироки. — Ну-ка, скажи, кто оказался прав, несмотря на все твои возмущения? Кому надо сказать спасибо?
— Я хотел сказать только то, что сказал, — заметил тот без особого энтузиазма. — Если тебе так важно, то да, ты выиграл. Но только на этот раз!
— Да-да, похвалите меня, похвалите! Переживаешь? Ты же всё равно получил главный приз, — он передал Акихико тарелку, чтобы тот вытер её полотенцем. — И проспорил желание…
— Ах, да… Я думал, мы спорили на интерес? — поставив тарелку на полку, он посмотрел на друга с почти искренним удивлением.
— Ну уж нет, это скучно, никакого стимула!
— Какую награду попросишь? — Усами-сенсей недовольно поморщил нос. — Щелбан?
— Да ладно тебе, расслабься, потом что-нибудь придумаю, — подмигнул тот и, специально растягивая слова, продолжил: — Понима-а-ю, очень принципиа-ально, чтобы ты обяза-ательно выиграл. Ты же у нас такой…
— Опять за своё! — в глазах Акихико мелькнул озорной огонёк. — Да что тут такого? Мужчинам присуща конкуренция: выяснять, кто сильнейший, умнейший и так далее. Это же весело — соревноваться.
— И ты заранее знаешь ответ, кто победит, верно?
— Хочешь проверить? — Акихико хлопнул его по спине полотенцем и тут же отскочил в сторону. — Сейчас докажу! Поборемся прямо здесь, в гостиной?
В Хироки полетела смятая салфетка, которую тот поймал и, рассмеявшись, отложил в сторону.
— Ишь, чего захотел! Нетушки. Я, конечно, хитрее и более ловкий, но мы с тобой находимся в разных весовых категориях.
— Ты так думаешь? Уверен в этом? — он упёрся ладонью в шкафчик, а горящий насмешливый взгляд заставил Хиро опустить голову. Акихико придвинулся вплотную, так близко, что можно было отчётливо ощущать тепло его тела и запах лосьона после бриться, какой-то морской бриз или утро на горном склоне. Вроде бы ничего необычного, но Хироки вспомнилось почти полностью забытое ощущение, когда что-то перехватывает в районе подвздошной впадины и голова начинает кружиться от близости и одновременной недосягаемости желанного человека. Он невольно закрыл глаза.
Когда-то подобные чувства накатывали жгучим приливом во сто раз сильнее, захватывали целиком, мешая думать о чём-либо. Как давно это было! Сейчас та влюблённость казалась историей из старой книги, красивой и нереальной. Обиды за невзаимные чувства он не держал. Хиро мог винить только себя, потому что заведомо считал свою любовь обречённой и даже не попытался признаться. А после в сердце Хиро-сана, словно тайфун, ворвался Кусама Новаки, вытеснив навсегда прежнюю губительную страсть.
И всё же на душе у него оставалось лёгкое наваждение, от которого надо было скорее избавиться.
Положение спас сам Акихико:
— Стоп, ты сказал, что я толстый?
Воспользовавшись заминкой, Хиро выскользнул из ловушки и решил укрыться на диване возле компьютера.
— Ну, при таком образе жизни немудрено растолстеть! — деланно безразлично заметил он. — Если бы не бессонные ночи поста за работой и нервное напряжение, ходил бы уже с брюшком.
— Между прочим, я посещаю спортзал. Иногда.
— Ты прямо, как барышня! Может, ещё и боишься, что постареешь?
— А ты разве нет?..
Хироки вздохнул. Откинувшись на спинку дивана, он запрокинул голову так, чтобы видеть приятеля.
— Я имел в виду только то, что ты крупнее меня, выше ростом...
— Что поделать, таким уродился, — отозвался тот. — По-моему, весьма хорош.
— …Хотя работа мозга отнимает много сил, да и навык...
— На что ты намекаешь? Снова хочешь поспорить? Да я тебя за пять минут голыми руками уложу! Это тебе не деревянными палками махать.
Акихико бросил в него ещё одну скомканную салфетку, но на этот раз Хиро не успел перехватить её и, получив прямо по носу, закричал возмущённо:
— Эй, ты на кого бумажку поднял, Усами-великолепный!
Но Усами, словно сама невинность, сел рядом с ним и нажал клавишу на компьютере, чтобы зажёгся экран.
— Сначала я подумал, это плохая идея — поставить телевизор в спальне, — начал Акихико, когда Хироки, подозрительно косясь на него в ожидании подвоха, решил отодвинуться. — На кухне готовят еду, в столовой едят, а в спальне положено спать, чтобы ничего не мешало.
— Дай угадаю, в гостиной принято принимать гостей, ну а в ванной (страшно представить!) моются, — скептически дополнил его Хиро-сан. — Правда, у большинства японцев не такие шикарные квартиры, встречаются даже совместные санузлы — ужас!
— Даже не хочу слушать, — возразил тот, он собирался рассказать совсем не об этом. Принеся с кухни кофе, две чашки и вазу с конфетами, он кивнул: — Угощайся.
— Спасибо, — Хироки тут же сунул конфету в рот и, пододвинув компьютер поближе, открыл папку со старинными японскими сказками и легендами. — Ты спрашивал о духах, какой именно тебе нужен? Ёкай или юрэй? Или, может быть, просто ками? В народе до сих пор ходят байки о встречах с ними. Что будет означать твоё привидение? Голос из прошлого? Недремлющую совесть?
— Скорее мечту, которая долго не обретала плоть, а потом появилась перед героем нежданно-негаданно в образе конкретного человека.
— Может, симпатичная и грустная юрэй — образ мечты, тоскующей по предавшему её?
— Может и так, — не спрашивая Хироки, он налил в обе чашки кофе, пока тот не остыл. — Спасибо, Мисаки теперь чаще остаётся в моей комнате. Прихожу я вчера под утро, — всю ночь просидел за работой, — а он уже спит у меня на кровати, свернувшись калачиком, под какой-то занудный фильм. Ждал меня и уснул, это так… непривычно, — Акихико тихонько усмехнулся и потёр переносицу. — Он ведь стеснительный, до сих пор возмущается и краснеет, когда я целую его. Словно школьница, очень мило.
Хироки скорчил недовольную рожу.
— Пожалуйста, избавь меня от подробностей!
— Попробую, но не обещаю, — подмигнул тот. — Ты — мой друг, а он — это моё вдохновение.
Акихико задумчиво посмотрел в окно и отпил из чашки. Хироки невольно улыбнулся, он был рад видеть друга таким, а не пьяным и одиноким, грезящим о неосуществимой мечте. И что бы Хироки ни думал о его пассии и их взаимоотношениях, в конечном итоге он просто желал Акихико счастья. Кто знает, вдруг младший брат Такахаси до окончания университета так и не найдёт себе новое увлечение. Ну а дальше уж будь что будет, в любом случае Хиро знал, он сделает всё возможное, чтобы поддержать друга. Даже если у Новаки из-за этого разовьётся паранойя. Они оба были равно дороги и близки ему, равно, но совершенно по-разному. Дружбу лучше не смешивать с влечением, это иной вид любви, друзей может быть несколько, но любовь между двумя людьми, как у него с Новаки, — интимная, чувственная, сексуальная — не должна быть лишь страстью без дружбы. Игры в любовь тем и отличаются, что человека не принимают полностью, а общаются с придуманным образом, будто с отдельной его частью. Плохо это или хорошо — другой вопрос, главное, отдавать себе отчёт, чего же ты хочешь.
— А игрушки? — неожиданно вспомнил Хироки. — Хорошо, что всякие клоуны, мишки и машинки лежат на стеллаже за шторкой. К тому же теперь можно сказать, что их собираешь не ты…
— Почему? — удивился Акихкио. — У каждого великого человека были свои причуды. Часть игрушек мне подарили поклонницы.
— Подарки от поклонниц, ага-ага. Но твой студент уже слишком взрослый для зайчиков-барабанщиков. Или теперь вы с ним вместе в детство впадаете?
— Да-да, — засмеялся тот. — Я, конечно, не вижу в этом особого смысла, но Мисаки любит ругаться, что медведи распространились повсюду.
— Особого смысла? — у Хироки давно руки чесались разобрать весь этот хлам не по возрасту, но раньше найти убедительный повод не удавалось. — Я бы тоже тебя отругал. Ладно, мишки, собачки и всякие дурацкие бесполезные роботы — пакость та ещё. Моделькам самолётиков вроде неплохо под потолком, хотя на месте твоего паренька мне бы снились кошмары про налёт вражеской авиации. Но, Акихико, железная дорога! — он с благоговением выдохнул, будто бы речь шла о какой-то реликвии, и укоризненно посмотрел на приятеля. — Это же немецкая игрушечная железная дорога! Цензурной лексики на тебя нет, ты настоящий варвар, осталось только дать в руки копьё. Как можно было поставить её на полу у кровати и топтать ногами малюсенькие рельсы и старинные вагончики!
— Зато теперь железная дорога благополучно пролегла в другой комнате вдоль модели Великой китайской стены, — с гордостью заявил Акихико. — Не хватает только крошечных китайцев в смешных шапочках. Чух-чух, чух-чух, ту-ту-у! Постой, ты же ещё не видел, как я там всё обустроил.
— Слушай! — обрадовался Хироки. — У меня с нового года в коробке лежат две небольшие сувенирные армии пластиковых солдатиков. Профессор решил подарить, видимо, так и не понял, что они ни к селу ни к городу. Давай как-нибудь в выходной купим пива и устроим десант императорской армии, из межпространственного портала на немецком поезде в тыл врага!
— И сражаться они будут с гигантскими медведями-мутантами!
Оба вдруг замолчали, но не только потому, что затея была ребячеством.
Увы, воплотить её в жизнь было сложно по целому ряду причин. Нехватка свободного времени Акихико никогда не смущала. Но вариант устроить вечеринку в квартире Усаги заведомо исключался из-за Мисаки Такахаси. Беспокоить его или позволить острому на язычок Хиро-сану показать его самого, Усами Великолепного, в невыгодном свете Акихико не хотел. Пригласить в полном составе чету Камидзё (а иначе как приложением к своему другу его любовника он не воспринимал) или, если исключить игрушечную железную дорогу, просто прийти в пятницу вечером к ним самому — было не лучшей идеей. Он даже не представлял, о чём тогда говорить, и зачем им с Хироки нужен ещё какой-то дополнительный парень. От этих мыслей становилось грустно, но выхода не было. Разве что позвать к себе кучу народа и попробовать среди неё затеряться.
Но Акихико не любил шумные компании, его угнетали малознакомые люди, с которыми не расслабишься. Проще сделать вид, что пошёл на деловую встречу, а самому взять такси и завалиться вместе с Камидзё во всеми забытый бар где-нибудь в пригороде. Выпить саке или дешёвого пива, сыграть в бильярд или ещё что-то в этом роде. Лишь бы никто не разглядел ненароком в дорого одетом мужчине известного писателя. Япония не была самой читающей страной, зато журналы-еженедельники, мангу или всё те же покет-бук с яойными рассказами и другим дешёвым во всех отношениях ширпотребом расходились весьма хорошо. Яойные рассказы, к счастью, печатали под псевдонимом, в лицо их автора знали только в издательстве. Ну и Мисаки. И Хироки Камидзё со своим приятелем. «Наверняка он ему многое рассказал, — прищурился Акихико, — предатель...»