Смотрим???
и еще одна прелесть ос всеми сразу))))
посмотрим?
Начиналась осень. Я сидел на веранде, укрывшись пледом, и смотрел на пейзаж, разворачивающийся передо мной. Рощица деревьев, в кронах которых появился желтый и багряный цвет. Прозрачное небо с оттенком сумеречного фиолетового. Все словно сковано холодом. Я курил – дым сигарет поднимался вверх и исчезал, растаяв в воздухе…
За моей спиной деревянный дом, который я купил специально для отдыха за городом. Иногда мне хотелось утащить тебя в какую-нибудь глушь, где никто не мешал бы нам. И где ты не смущался бы открыто брать меня за руку, или сидеть у меня на коленях…
Поэтому в этот уикенд, заманив тебя возможностью посмотреть на озеро и покормить лебедей, а так же «сделать» множество воспоминаний, мы отправились в наш загородный домик.
Сейчас ты спал (Растрепанные волосы, смятые простыни… усталое и такое прекрасное лицо). Вчера я довольно сильно утомил тебя. Не обращая внимания на традиционные протесты… Мой – целиком и полностью.
Но теперь нужно было дать тебе отдохнуть.
Поэтому с утра, поворошив остывший камин, и без особых успехов попытавшись приготовить нам завтрак (вроде, это должны были быть окономияки), я отправился на веранду – пить горячий кофе и писать новую главу романа.
В животе бурчало от голода. Чтобы не обращать на это внимание, я предался глубокомысленным философским размышлениям о том, какую сцену мне хотелось бы написать. Последнее время таких оставалось все меньше. Я привык писать о том, что желал бы, чтобы произошло в реальности. Когда-то это был единственный способ достичь хоть чего-то. Фантазии, воплощенные в жизнь на бумаге. И только на ней…
Сначала это были мечты о доброй и любящей семье. Я создавал невероятные, фантастические миры, где был бы окружен друзьями, с которыми мы вместе отправлялись на поиски приключений. Я хотел иметь таких друзей.
Затем появился Такахиро.
Такахиро… Его доброта, отзывчивость. Теплый и ласковый взгляд. На меня еще никто так не смотрел. Но доброта может ранить. Все добряки по-своему жестоки. Их свет направлен на всех сразу, и им не приходит в голову мысль, что быть может, они нужны кому-то… кому-то одному… кому-то, кто хотел бы, чтобы этот свет принадлежал только ему.
Что ж, если моя любовь безответна в реальности, в моей силе изменить это хотя бы на бумаге. И я писал, писал и не мог остановиться. Долгими выматывающими ночами в одиночестве, запершись в своей квартире, и совсем позабыв дорогу наружу. Так сложно вернуться к реальности, не правда ли?.. Ведь там Такахиро не был моим.
Горькие десять лет. За эти десять лет я сколотил себе карьеру известного писателя. Не такая уж плохая плата за боль и вожделение. По-крайней мере, я с удивлением обнаружил, что мои произведения кому-то нужны. Хотя первый, кто открыл мне на это глаза, был Камидзё.
Фантазии оплачивались, и я продолжил писать о том, чего никогда не могло бы случиться. Даже после того, как появился ты. Мисаки.
Ты прочел всю мою жизнь за какую-то пару минут. И позже увидел в моих глазах и рассказал мне то, в чем я бы никому не признался. Даже себе – настолько, чтобы разрыдаться. Ты плакал за меня. И с каждой твоей слезинкой я чувствовал, что мое сердце освобождается от того демона, что пребывал в нем до сих пор – от Такахиро. С этого момента мое сердце принадлежало тебе.
И оно наполнилось радостью. И каждый раз, когда я смотрел на тебя, брал тебя в свои обьятия, радость становилась все больше.
Мне нравятся твои зеленые глаза, то широко распахнутые, то изумленно округленные. На твоем лице отражается все, что ты думаешь. Все твои мысли, пробегающие со скоростью света, и все эмоции, такие тонкие, ломкие, но при этом изумительно легкие. Куда заведут они тебя на этот раз?.. – гадаю я и чаще всего ошибаюсь.
Иногда, когда какая-нибудь очередная сумасбродная мысль втемяшится в твою голову, и ты начнешь носиться передо мной и махать руками, я не могу удержаться – во мне начинает расти что-то большое. Какой-то большой и голодный зверь, смотрит на тебя, и чувствует, что сейчас умрет, если не… Если не схватить тебя, не остановить посреди движения, не прижать к себе и повалить на диван или на пол, все равно. И ласкать, и смотреть, как причудливо мелькают на твоем лице одна за другой эмоции. Водоворот, вихрь чувств – протеста, стыда, боли и наслаждения… Что победит?.. Я не знаю. Я могу лишь надеяться…
Последнее облачко дыма улетает в прояснившееся небо. С утра было довольно туманно и дождливо, но спустя два часа вдруг прояснилось. Я сижу, погрузившись в свои раздумья. А новая глава никак не пишется. Ведь все, что я хотел, чтобы произошло – сбывается все чаще и чаще.
Тихонько скрипнула дверь – и сонный Мисаки выполз наружу. Зеваешь во весь рот, но впрочем, если судить по искрящимся глазам – ты выспался.
- Усаги-сааан… Когда мы пойдем на озеро?
- Не знаю. Мне пока не хочется.
Я смотрю на заспанного юношу в большеватой для него желтой футболке и, не выдержав, ловлю его и усаживаю к себе на колени. Некоторое время происходит борьба – Мисаки активно сопротивляется и вопит по поводу того, что может хватит уже, я же держу его с блаженной улыбкой на лице. Наконец он сдается и затихает. Некоторое время мы молчим. Слышно лишь напряженное сопение Такахаши.
- Отпусти меня.
- Нет.
- Отпусти!..
- Не-а.
- Блин… Усами…
- Ты снова зовешь меня по фамилии.
Вскинутый взгляд ярких зеленых глаз – как будто жалобный и немного просительный.
- Если я назову тебя по имени, мы пойдем на озеро?
- Ммм… Надо подумать… Да.
Он замолкает на некоторое время, затем наконец-то смущенно выдает.
- Аки… Акихико.
- Да?
- Пойдем… пойдем на озеро. – ты опускаешь взгляд, прячась от меня, и в тоне словно слышно извинение.
Ты все еще смущаешься, прося меня о чем-то. Я вздыхаю, преодолевая желание поцеловать тебя в нос, чтобы не стеснить еще больше.
- Конечно. – голос звучит мягко, - Хоть прямо сейчас.
Ты улыбаешься, и как обычно улыбка охватывает тебя всего, с ног до головы. Ты что-то начинаешь говорить, увлеченно и уверенно, но я не слушаю тебя. Да, пожалуй я знаю, о чем написать. У меня есть еще одно желание.
Прошу, позволь себе хоть немного… побыть эгоистом.