ангелам больно терять свои крылья
Автор: Небо в глазах ангела
Название: Это была ошибка?
Бета: нет пока
Пейринг: Мияги/Шинобу
Рейтинг: R
Жанр: романс,
Статус: закончен
Предупреждение: AU по отношению к манге и второму сезону аниме.
От Автора: написано в качестве подарка к Зимним праздникам для Южени
Являетя ссиквелом к фанфику "Зачем возражать?"
Это была ошибка?
«Это была ошибка» - напряженно думал профессор Ё Мияги, в пол уха слушая выступление ректора на внеочередном заседание совета факультета, размышляя вовсе не о работе. Все мысли профессора вот уже какой день безраздельно занимал лишь пепельноволосый мальчишка, после памятного «ужина в кругу семьи», как помниться, назвал это сомнительное, по мнению Мияги, мероприятие декан, в очередной раз уговоривший его временно поселить Шинобу у себя. И, похоже, мальчик на самом деле планировал на долго войти и с комфортом обосноваться в его такой замечательно, размеренной и до недавнего времени лишенной какой либо неопределенности жизни. Как так получилось, Мияги недоумевал до сих пор. Но раз уж все так сложилось, да и сам он, что уж греха таить, надеялся на продолжение этих не простых, но словно бы выведших его из транса отношений, то со сложившейся ситуацией надо было что-то делать. И делать срочно, потому что еще в тот раз, когда Шинобу после занятий пришел к нему на работу и весьма решительно заявил о своих желаниях, и они чуть не были застигнуты его отцом деканом, профессор с пронзительной четкостью осознал, что не просто влюбился в этого несносного мальчишку, но еще и желает так, как никогда никого не желал в этой жизни. Прошла уже неделя. В тот вечер, поддавшись уговорам декана и его жены, Мияги с неохотой, но все же согласился приютить Шинобу у себя еще на некоторое время. И не последнюю роль в этом его решении, которое он сам ну никак не мог назвать разумным, сыграли радостно засиявшие темно-серые глаза мальчика, когда он услышал об этом от отца. И что самое забавное, хотя смешно Мияги не было ни в коем разе, мальчишка явно рассчитывал на продолжение того, что так неожиданно по его вине случилось в преподавательской. По крайней мере та решимость, с которой Шинобу после позднего душа протопал в его спальню и забрался в постель умилила Мияги до невозможности. Он-то понимал, что уж сегодня, после напряженного рабочего дня, светопреставления устроенного Шинобу после его окончания и довольно напряженного «семейного» ужина у декана, лично он мечтал лишь о том, как доберется до подушки и провалится в долгожданный сон. Поэтому он молча разделся, лег под одеяло со своей стороны кровати и только приготовился тихо мирно слинять от всех проблем в царство Морфея, почувствовал, как изящное, гибкое тело нерешительно, но упрямо подкатилось к нему под бок и замерло в ожидании. Так что профессор просто физически ощутил как напряжен мальчик, как жаждет прикосновений и как одновременно с этим до дрожи боится их. Ну, вот что мог сделать он, взрослый и рассудительный? Правильно, ничего. Перевернул растерявшегося мальчика к себе спиной, привлекая ближе и обнимая поперек груди. Шинбу тихо выдохнул сквозь зубы, и покорно замер в его объятиях, но потом все же усталость взяла свое и мальчик расслабился в обволакивающем тепле чужого тела и почти тут же уснул. А Мияги просто растаял от такого доверия к нему и еще долго не мог уснуть, хоть глаза и слипались, вдыхая запах еще немного влажных после душа волос. Как следствие, с утра настроение у него было не блестящим, если не сказать хуже. Шинобу, уловив это, смотрел виновато и пристыжено, явно принимая все на свой счет. Но Мияги был так раздосадован своей собственной слишком откровенной и неподдающейся никакому контролю реакцией на него, что даже не подумал хоть немного разубедить его в этом. Быстро позавтракав и подбросив Шинобу до школы, он пошел на работу не выспавшимся, надеясь, что хоть в обеденный перерыв удастся подремать на диванчике в преподавательской, но не тут-то было. Стоило только взглянуть на вполне невинный предмет мебели, как в памяти тут же всплыли недавние события, происходившие здесь совсем недавно. Податливое юное тело в его руках, поразительно отзывчивое на каждое прикосновение, тянущееся за его пальцами. Тихие отрывистые стоны, мягкие губы, кажущиеся просто огромными серые глаза, нежнейшая теплая кожа… Ну, вот как в таком состоянии можно поспать? Да, никак. Поэтому пришлось активно включаться в работу, стараясь даже не смотреть на злополучный предмет мебели. Но хуже всего оказалось то, что вечером повторилось тоже самое. Желанное, до нервного нетерпения и немилосердной тесноты в брюках тело в его постели, просто непомерная усталость с перспективой завтрашнего рабочего дня, и убежденность в том, что уж кто-кто, а он должен быть разумным, как и подобает взрослому, и не поддаваться низменным инстинктам. На этот раз уснуть удалось, но с трудом. Шинобу попытался что-то сказать, попросить, извиниться или еще что, но Мияги так посмотрел на него, что мальчик тут же умолк и послушно улегся на своей половине кровати, не преминув подкатиться к нему, стоило Мияги тоже лечь. Обняв его становящимся привычным собственническим движением, профессор честно попытался уснуть. Но куда там, когда запах еще совсем детского тела сводит с ума, а внизу живота начинает сладко ныть при одной мысли, что можно наплевать на благоразумие, разбудить его ласками и наконец внести ясность в их отношения. Но, разумеется, он подавлял такие мысли в зародыше, хорошо хоть, что Шинобу почти не ворочается во сне, лишь сопит тихо и размеренно, словно маленький котенок, даром, что не мурлычет. Потому что стоило Мияги, не удержавшись, провести ладонью по встрепанным пепельно-русым волосам, как мальчик во сне повернул голову, словно нарочно подставляя губы для поцелуя. Мияги сам не понял, как ему удалось удержаться и не разбудить его посреди ночи, впившись в них просто безумным поцелуем. В последующие совместные ночи он был предусмотрителен и старался по возможности не делать резких движений, но спать от этого лучше не стал.
Сегодня была пятница. Почти недельный недосып неимоверно сказывался на его настроении. Даже Камидзе на большой перемене сел за его столик в столовой, бросил хмурый взгляд и словно бы небрежно поинтересовался.
- Что-нибудь случилось?
- Нет, - устало выдохнул Мияги, прикрывая глаза от яркого света льющегося из большого окна с улицы.
- Вы что-то неважно выглядите, профессор…
- Волнуешься, что перестал уделять тебе внимание, Хироки? – плотоядно усмехнулся он.
- Вот еще! – тут же взвился тот, с трудом подавляя совсем детское желание вскочить и ударить ладонями об стол.
- Да? А я так надеялся? – разочаровано протянул Мияги, двусмысленно подмигивая и наслаждаясь милейшим румянцем на щеках Камидзе.
- Ну, как знаешь, - буркнул он, принимаясь за еду, но посматривать на профессора обеспокоено не перестал.
«Дожили, - думал Мияги, покидая конференц-зал вместе с коллегами, - Даже Камидзе заметил…»
Домой не хотелось, но пойти в бар и пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче, что он порой позволял себе раньше в конце рабочей недели, он не мог, так как теперь в его жизни был тот, кто ждал его там, дома, теперь ему было к кому возвращаться. А еще грела мысль, что завтра не нужно идти на работу, можно валяться в постели сколько вздумается, можно провести ночь так, как давно хочется, наплевав на благоразумие. Вот если бы только как-то удалось отвлечь Шинобу, чтобы он не трясся так, но вот это вряд ли получится, все-таки у мальчика это будет первый раз, а в том, что у него еще ни разу не было ни девушки, ни тем более парня, Мияги был теперь уверен. Но Шинобу сам настоял на этих отношениях, и если он хочет продолжения, значит, им обоим придется пройти и через его страх.
Тем не менее, до дома он добирался уже на автопилоте, хотя мысли о приятном вечере не покидали его ни на секунду. Странно все это было, думать о ком-то все время, так, что просто невозможно было переключиться. Но еще страннее оказалось то, что на лестничной клетке он столкнулся с мальчиком, держащим в руках небольшую спортивную сумку, в которой в понедельник он перевез к нему особо важные и нужные для занятий вещи. Шинобу вскинул на него затравленный взгляд и попытался быстро прошмыгнуть к лифту, но, разумеется, был тут же перехвачен и утянут в сторону квартиры.
- Ну, и что это ты делаешь? – зло бросил Мияги, нависая над инстинктивно прижавшимся в двери Шинобу, когда они оба оказались внутри.
- Возвращаюсь, - не глядя на него, бросил мальчик, но был схвачен за подбородок и вынужден все же посмотреть в черные глаза.
- Тогда зачем напрашивался?
- Я не напрашивался, отец сам предложил тебе…
- Да? И почему же ты решил уйти сейчас?
- Потому что… Я тебе не нужен, я раздражаю тебя, да? Ты всю неделю злишься на меня. За что? Если я тебе не нравлюсь, тогда зачем, зачем все это?! – сорвался на крик тот.
- Ты мне нравишься, - тихо выдохнул Мияги, приближая свое лицо к нему, на щеках мальчика тут же запылал очаровательный румянец. Усмехнувшись, профессор бережно коснулся губами испугано сжавшихся, но тут же нетерпеливо распахнувшихся навстречу губ. Мальчик целовался исступленно, словно от этого поцелуя зависела вся его жизнь, а Мияги не переставал удивляться тому, как быстро этому юному нахалу удалось пробиться в его, казалось, уже навсегда зачерствевшее сердце. Когда он все же оторвался от него, прекрасно понимая, что нельзя потакать нетерпеливости юного возлюбленного, который, казалось, готов был заняться любовью прямо в прихожей на полу, Шинобу успевший обвить его руками за шею, что-то протестующее воскликнул, но, поймав строгий взгляд профессора, послушно отступил назад, расцепляя переплетенные за его шеей пальцы.
- Мияги?
- Пойдем, - беря за руку, тихо шепнул он в покрасневшее личико и повел свое маленькое невинно чудо в спальню, надеясь хоть как-то создать атмосферу, в которой тот сможет расслабиться. Но куда там, стоило оставить его одного возле кровати, отойдя в шкафу и не торопясь снимая пиджак и галстук, как еще минуту назад раскрепощенный юноша, порывисто и жадно отвечающий на поцелуй, превратился в испуганного зверька, не смеющего даже взглянуть в его сторону. И что с этим делать Мияги не знал. Все женщины, что были в его жизни, неизменно оказывались достаточно опытными, чтобы ему никогда не приходилось заботиться о подобных вещах, поэтому единственное, что ему удалось придумать, это попробовать выиграть немного времени и для себя и для него.
- Ты не хочешь принять душ? – стараясь говорить максимально мягко и подбадривающее, предложил он.
- Да, - тихо отозвался мальчик и послушно скрылся за дверью в ванную комнату.
Мияги расстегнул рубашку и, подойдя к окну, с наслаждение прикурил. Вот спрашивается, зачем ему все это. Жил бы себе спокойно, как раньше, без волнений, переживаний, без любви. Но, отчего-то сейчас казалось, что уже не сможет, не сможет отказаться от блеска серых, в сумраке спальни кажущихся почти черными глаз, постоянных обвинений неизвестно в чем, каких-то детских обид, недопонимания, но щемящей нежности в груди, когда он прижимается всем телом и засыпает убаюканный твоим собственным теплом. Да, без Шинобу, жизнь была бы проще и определеннее во всех отношениях, но кому нужна эта определенность сейчас, когда уже знаешь, какое это счастье просто просыпаться в одной постели он его дыхания, щекочущего тебе шею, просто видеть, как в его глазах зажигаются счастливые искры, когда он ловит хоть маленький намек на одобрение у твоих глазах.
Дверь ванной распахнулась почти бесшумно, но в тишине окутавшей комнату, словно теплым пледом, скрыть этот звук было просто невозможно. Затушив сигарету в пепельнице, стоящей на подоконнике, Мияги обернулся, и пораженно замер. Да, такой смелости от Шинобу он явно не ожидал. Мальчик стоял посреди спальни в одном полотенце на бедрах. С влажными волосами, с которых на шею, плечи и грудь стекали маленькие капли, прочерчивая замысловатые дорожки по узкому торсу мальчика, не поднимающего глаз от пола.
- Смело, - хмыкнул Мияги, чтобы хоть что-то сказать, разрываясь между просто непреодолимым желанием подойти, обнять, утешить, сказать, что нет ничего страшного, и вовсе необязательно делать это сегодня и тем, чтобы сгрести в охапку, опрокинуть на кровать и жадно проследить языком каждую влажную дорожку от шеи до паха.
Мальчик вздрогнул от звука его голоса, стиснул ладони в кулаки и отчаянно зажмурился. Ну, вот что с таким делать? Мияги тяжело вздохнул, медленно подошел к нему со спины и аккуратно обнял, шепча на ушко, как утешение.
- Если не хочешь, не делай этого.
- Но я хочу, - не открывая глаз, выдохнул мальчик, прижимаясь спиной к его груди.
- Тогда чего ты так боишься?
- Что не смогу, не смогу, как в прошлый раз. И ты разозлишься и прогонишь меня.
- Я не буду злиться, обещаю, - терпеть дольше было просто выше его сил. Он прижался губами к затылку подростка, принимаясь неторопливо исследовать нежнейшую кожу за ушками, в то время как его пальцы нетерпеливо пробежались по кромке полотенца на узких бедрах. Шинобу послушно откинул голову ему на плечо, открываясь для ласк, и вздрогнул всем телом, когда почувствовал, как полотенце соскользнуло по его ногам на пол.
- Мияги?
- Тсс… - тихо выдохнут тот, продолжая исследовать губами его шею, в то время как одна его рука плавно скользнула с живота ниже, обхватывая и не спеша лаская, а вторая наоборот поднялась вверх к подбородку, приподнимая, разворачивая пунцовое от смущение лицо так, чтобы губам было удобнее найти губы, и вытеснить из чудной пепельноволосой головки все посторонние мысли о страхе и смущении. Мияги оторвался от его губ лишь тогда, когда почувствовал, что мальчик уже с трудом стоит на ногах, бездумно и совершенно открыто постанывая от наслаждения и вталкиваясь в его руку. Подхватил, показавшееся почти невесомым тело и бережно опустил на кровать, аккуратно опускаясь сверху.
- Мияги! – громко воскликнул мальчик, но не от страха или смущения, а, наоборот, от нетерпения, желая как можно скорей разделить наслаждение со своим возлюбленным, но тот не спешил. Мучительно долго и медленно лаская все его тело, вознося на вершину блаженства, чтобы в какой-то момент отпустить, позволяя выплеснуть всю страстность, все юношеское нетерпение, все желание принадлежать любимому без остатка, в одном громком отчаянном стоне изливаясь и дугой выгибаясь в его руках.
- Ну, как ты? – обеспокоено спросил Мияги, подув на лицо явно находящегося в полной прострации мальчика. Тот с трудом сфокусировал на нем взгляд серых глаз, немного робко улыбнулся и хрипло прошептал.
- Я люблю тебя, - бездумно провел рукой по груди мужчины.
- Я знаю.
- А как же ты? – скользнул рукой вниз и растеряно ойкнул, натыкаясь на каменно-твердую плоть и инстинктивно обхватывая, сам пугаясь такой своей откровенности.
- Не беспокойся, - так же тихо шепнул Мияги, проводя пальцами по ложбинке между ягодиц, поглаживая, лишь слегка массируя, но уже мечтая, как сможет войти в это влекущее своей невинностью тело, когда сможет сделать его только своим - Сегодня я не намерен останавливаться, - хрипло прошептал он, впиваясь в припухшие губы яростным поцелуем.
- Не останавливайся! - всхлипнул Шинобу, всем телом подаваясь навстречу его пальцам и губам...
Прекрасное начало выходных, что может быть лучше?
***
- Камидзе, я так скучал! – буквально взвыл непутевый профессор, накидываясь на только вошедшего в преподавательскую коллегу и сгребая того в охапку.
- Профессор! – тут же вскрикнул тот.
Похоже, Мияги все-таки решил свои проблемы, раз вспомнил о нем. Но как же он все-таки назойлив! Лихорадочно размышлял доцент, безрезультатно пытаясь высвободится из удушливых объятий. Привычное начало понедельника, что может быть хуже?
Название: Это была ошибка?
Бета: нет пока
Пейринг: Мияги/Шинобу
Рейтинг: R
Жанр: романс,
Статус: закончен
Предупреждение: AU по отношению к манге и второму сезону аниме.
От Автора: написано в качестве подарка к Зимним праздникам для Южени
Являетя ссиквелом к фанфику "Зачем возражать?"
Это была ошибка?
«Это была ошибка» - напряженно думал профессор Ё Мияги, в пол уха слушая выступление ректора на внеочередном заседание совета факультета, размышляя вовсе не о работе. Все мысли профессора вот уже какой день безраздельно занимал лишь пепельноволосый мальчишка, после памятного «ужина в кругу семьи», как помниться, назвал это сомнительное, по мнению Мияги, мероприятие декан, в очередной раз уговоривший его временно поселить Шинобу у себя. И, похоже, мальчик на самом деле планировал на долго войти и с комфортом обосноваться в его такой замечательно, размеренной и до недавнего времени лишенной какой либо неопределенности жизни. Как так получилось, Мияги недоумевал до сих пор. Но раз уж все так сложилось, да и сам он, что уж греха таить, надеялся на продолжение этих не простых, но словно бы выведших его из транса отношений, то со сложившейся ситуацией надо было что-то делать. И делать срочно, потому что еще в тот раз, когда Шинобу после занятий пришел к нему на работу и весьма решительно заявил о своих желаниях, и они чуть не были застигнуты его отцом деканом, профессор с пронзительной четкостью осознал, что не просто влюбился в этого несносного мальчишку, но еще и желает так, как никогда никого не желал в этой жизни. Прошла уже неделя. В тот вечер, поддавшись уговорам декана и его жены, Мияги с неохотой, но все же согласился приютить Шинобу у себя еще на некоторое время. И не последнюю роль в этом его решении, которое он сам ну никак не мог назвать разумным, сыграли радостно засиявшие темно-серые глаза мальчика, когда он услышал об этом от отца. И что самое забавное, хотя смешно Мияги не было ни в коем разе, мальчишка явно рассчитывал на продолжение того, что так неожиданно по его вине случилось в преподавательской. По крайней мере та решимость, с которой Шинобу после позднего душа протопал в его спальню и забрался в постель умилила Мияги до невозможности. Он-то понимал, что уж сегодня, после напряженного рабочего дня, светопреставления устроенного Шинобу после его окончания и довольно напряженного «семейного» ужина у декана, лично он мечтал лишь о том, как доберется до подушки и провалится в долгожданный сон. Поэтому он молча разделся, лег под одеяло со своей стороны кровати и только приготовился тихо мирно слинять от всех проблем в царство Морфея, почувствовал, как изящное, гибкое тело нерешительно, но упрямо подкатилось к нему под бок и замерло в ожидании. Так что профессор просто физически ощутил как напряжен мальчик, как жаждет прикосновений и как одновременно с этим до дрожи боится их. Ну, вот что мог сделать он, взрослый и рассудительный? Правильно, ничего. Перевернул растерявшегося мальчика к себе спиной, привлекая ближе и обнимая поперек груди. Шинбу тихо выдохнул сквозь зубы, и покорно замер в его объятиях, но потом все же усталость взяла свое и мальчик расслабился в обволакивающем тепле чужого тела и почти тут же уснул. А Мияги просто растаял от такого доверия к нему и еще долго не мог уснуть, хоть глаза и слипались, вдыхая запах еще немного влажных после душа волос. Как следствие, с утра настроение у него было не блестящим, если не сказать хуже. Шинобу, уловив это, смотрел виновато и пристыжено, явно принимая все на свой счет. Но Мияги был так раздосадован своей собственной слишком откровенной и неподдающейся никакому контролю реакцией на него, что даже не подумал хоть немного разубедить его в этом. Быстро позавтракав и подбросив Шинобу до школы, он пошел на работу не выспавшимся, надеясь, что хоть в обеденный перерыв удастся подремать на диванчике в преподавательской, но не тут-то было. Стоило только взглянуть на вполне невинный предмет мебели, как в памяти тут же всплыли недавние события, происходившие здесь совсем недавно. Податливое юное тело в его руках, поразительно отзывчивое на каждое прикосновение, тянущееся за его пальцами. Тихие отрывистые стоны, мягкие губы, кажущиеся просто огромными серые глаза, нежнейшая теплая кожа… Ну, вот как в таком состоянии можно поспать? Да, никак. Поэтому пришлось активно включаться в работу, стараясь даже не смотреть на злополучный предмет мебели. Но хуже всего оказалось то, что вечером повторилось тоже самое. Желанное, до нервного нетерпения и немилосердной тесноты в брюках тело в его постели, просто непомерная усталость с перспективой завтрашнего рабочего дня, и убежденность в том, что уж кто-кто, а он должен быть разумным, как и подобает взрослому, и не поддаваться низменным инстинктам. На этот раз уснуть удалось, но с трудом. Шинобу попытался что-то сказать, попросить, извиниться или еще что, но Мияги так посмотрел на него, что мальчик тут же умолк и послушно улегся на своей половине кровати, не преминув подкатиться к нему, стоило Мияги тоже лечь. Обняв его становящимся привычным собственническим движением, профессор честно попытался уснуть. Но куда там, когда запах еще совсем детского тела сводит с ума, а внизу живота начинает сладко ныть при одной мысли, что можно наплевать на благоразумие, разбудить его ласками и наконец внести ясность в их отношения. Но, разумеется, он подавлял такие мысли в зародыше, хорошо хоть, что Шинобу почти не ворочается во сне, лишь сопит тихо и размеренно, словно маленький котенок, даром, что не мурлычет. Потому что стоило Мияги, не удержавшись, провести ладонью по встрепанным пепельно-русым волосам, как мальчик во сне повернул голову, словно нарочно подставляя губы для поцелуя. Мияги сам не понял, как ему удалось удержаться и не разбудить его посреди ночи, впившись в них просто безумным поцелуем. В последующие совместные ночи он был предусмотрителен и старался по возможности не делать резких движений, но спать от этого лучше не стал.
Сегодня была пятница. Почти недельный недосып неимоверно сказывался на его настроении. Даже Камидзе на большой перемене сел за его столик в столовой, бросил хмурый взгляд и словно бы небрежно поинтересовался.
- Что-нибудь случилось?
- Нет, - устало выдохнул Мияги, прикрывая глаза от яркого света льющегося из большого окна с улицы.
- Вы что-то неважно выглядите, профессор…
- Волнуешься, что перестал уделять тебе внимание, Хироки? – плотоядно усмехнулся он.
- Вот еще! – тут же взвился тот, с трудом подавляя совсем детское желание вскочить и ударить ладонями об стол.
- Да? А я так надеялся? – разочаровано протянул Мияги, двусмысленно подмигивая и наслаждаясь милейшим румянцем на щеках Камидзе.
- Ну, как знаешь, - буркнул он, принимаясь за еду, но посматривать на профессора обеспокоено не перестал.
«Дожили, - думал Мияги, покидая конференц-зал вместе с коллегами, - Даже Камидзе заметил…»
Домой не хотелось, но пойти в бар и пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче, что он порой позволял себе раньше в конце рабочей недели, он не мог, так как теперь в его жизни был тот, кто ждал его там, дома, теперь ему было к кому возвращаться. А еще грела мысль, что завтра не нужно идти на работу, можно валяться в постели сколько вздумается, можно провести ночь так, как давно хочется, наплевав на благоразумие. Вот если бы только как-то удалось отвлечь Шинобу, чтобы он не трясся так, но вот это вряд ли получится, все-таки у мальчика это будет первый раз, а в том, что у него еще ни разу не было ни девушки, ни тем более парня, Мияги был теперь уверен. Но Шинобу сам настоял на этих отношениях, и если он хочет продолжения, значит, им обоим придется пройти и через его страх.
Тем не менее, до дома он добирался уже на автопилоте, хотя мысли о приятном вечере не покидали его ни на секунду. Странно все это было, думать о ком-то все время, так, что просто невозможно было переключиться. Но еще страннее оказалось то, что на лестничной клетке он столкнулся с мальчиком, держащим в руках небольшую спортивную сумку, в которой в понедельник он перевез к нему особо важные и нужные для занятий вещи. Шинобу вскинул на него затравленный взгляд и попытался быстро прошмыгнуть к лифту, но, разумеется, был тут же перехвачен и утянут в сторону квартиры.
- Ну, и что это ты делаешь? – зло бросил Мияги, нависая над инстинктивно прижавшимся в двери Шинобу, когда они оба оказались внутри.
- Возвращаюсь, - не глядя на него, бросил мальчик, но был схвачен за подбородок и вынужден все же посмотреть в черные глаза.
- Тогда зачем напрашивался?
- Я не напрашивался, отец сам предложил тебе…
- Да? И почему же ты решил уйти сейчас?
- Потому что… Я тебе не нужен, я раздражаю тебя, да? Ты всю неделю злишься на меня. За что? Если я тебе не нравлюсь, тогда зачем, зачем все это?! – сорвался на крик тот.
- Ты мне нравишься, - тихо выдохнул Мияги, приближая свое лицо к нему, на щеках мальчика тут же запылал очаровательный румянец. Усмехнувшись, профессор бережно коснулся губами испугано сжавшихся, но тут же нетерпеливо распахнувшихся навстречу губ. Мальчик целовался исступленно, словно от этого поцелуя зависела вся его жизнь, а Мияги не переставал удивляться тому, как быстро этому юному нахалу удалось пробиться в его, казалось, уже навсегда зачерствевшее сердце. Когда он все же оторвался от него, прекрасно понимая, что нельзя потакать нетерпеливости юного возлюбленного, который, казалось, готов был заняться любовью прямо в прихожей на полу, Шинобу успевший обвить его руками за шею, что-то протестующее воскликнул, но, поймав строгий взгляд профессора, послушно отступил назад, расцепляя переплетенные за его шеей пальцы.
- Мияги?
- Пойдем, - беря за руку, тихо шепнул он в покрасневшее личико и повел свое маленькое невинно чудо в спальню, надеясь хоть как-то создать атмосферу, в которой тот сможет расслабиться. Но куда там, стоило оставить его одного возле кровати, отойдя в шкафу и не торопясь снимая пиджак и галстук, как еще минуту назад раскрепощенный юноша, порывисто и жадно отвечающий на поцелуй, превратился в испуганного зверька, не смеющего даже взглянуть в его сторону. И что с этим делать Мияги не знал. Все женщины, что были в его жизни, неизменно оказывались достаточно опытными, чтобы ему никогда не приходилось заботиться о подобных вещах, поэтому единственное, что ему удалось придумать, это попробовать выиграть немного времени и для себя и для него.
- Ты не хочешь принять душ? – стараясь говорить максимально мягко и подбадривающее, предложил он.
- Да, - тихо отозвался мальчик и послушно скрылся за дверью в ванную комнату.
Мияги расстегнул рубашку и, подойдя к окну, с наслаждение прикурил. Вот спрашивается, зачем ему все это. Жил бы себе спокойно, как раньше, без волнений, переживаний, без любви. Но, отчего-то сейчас казалось, что уже не сможет, не сможет отказаться от блеска серых, в сумраке спальни кажущихся почти черными глаз, постоянных обвинений неизвестно в чем, каких-то детских обид, недопонимания, но щемящей нежности в груди, когда он прижимается всем телом и засыпает убаюканный твоим собственным теплом. Да, без Шинобу, жизнь была бы проще и определеннее во всех отношениях, но кому нужна эта определенность сейчас, когда уже знаешь, какое это счастье просто просыпаться в одной постели он его дыхания, щекочущего тебе шею, просто видеть, как в его глазах зажигаются счастливые искры, когда он ловит хоть маленький намек на одобрение у твоих глазах.
Дверь ванной распахнулась почти бесшумно, но в тишине окутавшей комнату, словно теплым пледом, скрыть этот звук было просто невозможно. Затушив сигарету в пепельнице, стоящей на подоконнике, Мияги обернулся, и пораженно замер. Да, такой смелости от Шинобу он явно не ожидал. Мальчик стоял посреди спальни в одном полотенце на бедрах. С влажными волосами, с которых на шею, плечи и грудь стекали маленькие капли, прочерчивая замысловатые дорожки по узкому торсу мальчика, не поднимающего глаз от пола.
- Смело, - хмыкнул Мияги, чтобы хоть что-то сказать, разрываясь между просто непреодолимым желанием подойти, обнять, утешить, сказать, что нет ничего страшного, и вовсе необязательно делать это сегодня и тем, чтобы сгрести в охапку, опрокинуть на кровать и жадно проследить языком каждую влажную дорожку от шеи до паха.
Мальчик вздрогнул от звука его голоса, стиснул ладони в кулаки и отчаянно зажмурился. Ну, вот что с таким делать? Мияги тяжело вздохнул, медленно подошел к нему со спины и аккуратно обнял, шепча на ушко, как утешение.
- Если не хочешь, не делай этого.
- Но я хочу, - не открывая глаз, выдохнул мальчик, прижимаясь спиной к его груди.
- Тогда чего ты так боишься?
- Что не смогу, не смогу, как в прошлый раз. И ты разозлишься и прогонишь меня.
- Я не буду злиться, обещаю, - терпеть дольше было просто выше его сил. Он прижался губами к затылку подростка, принимаясь неторопливо исследовать нежнейшую кожу за ушками, в то время как его пальцы нетерпеливо пробежались по кромке полотенца на узких бедрах. Шинобу послушно откинул голову ему на плечо, открываясь для ласк, и вздрогнул всем телом, когда почувствовал, как полотенце соскользнуло по его ногам на пол.
- Мияги?
- Тсс… - тихо выдохнут тот, продолжая исследовать губами его шею, в то время как одна его рука плавно скользнула с живота ниже, обхватывая и не спеша лаская, а вторая наоборот поднялась вверх к подбородку, приподнимая, разворачивая пунцовое от смущение лицо так, чтобы губам было удобнее найти губы, и вытеснить из чудной пепельноволосой головки все посторонние мысли о страхе и смущении. Мияги оторвался от его губ лишь тогда, когда почувствовал, что мальчик уже с трудом стоит на ногах, бездумно и совершенно открыто постанывая от наслаждения и вталкиваясь в его руку. Подхватил, показавшееся почти невесомым тело и бережно опустил на кровать, аккуратно опускаясь сверху.
- Мияги! – громко воскликнул мальчик, но не от страха или смущения, а, наоборот, от нетерпения, желая как можно скорей разделить наслаждение со своим возлюбленным, но тот не спешил. Мучительно долго и медленно лаская все его тело, вознося на вершину блаженства, чтобы в какой-то момент отпустить, позволяя выплеснуть всю страстность, все юношеское нетерпение, все желание принадлежать любимому без остатка, в одном громком отчаянном стоне изливаясь и дугой выгибаясь в его руках.
- Ну, как ты? – обеспокоено спросил Мияги, подув на лицо явно находящегося в полной прострации мальчика. Тот с трудом сфокусировал на нем взгляд серых глаз, немного робко улыбнулся и хрипло прошептал.
- Я люблю тебя, - бездумно провел рукой по груди мужчины.
- Я знаю.
- А как же ты? – скользнул рукой вниз и растеряно ойкнул, натыкаясь на каменно-твердую плоть и инстинктивно обхватывая, сам пугаясь такой своей откровенности.
- Не беспокойся, - так же тихо шепнул Мияги, проводя пальцами по ложбинке между ягодиц, поглаживая, лишь слегка массируя, но уже мечтая, как сможет войти в это влекущее своей невинностью тело, когда сможет сделать его только своим - Сегодня я не намерен останавливаться, - хрипло прошептал он, впиваясь в припухшие губы яростным поцелуем.
- Не останавливайся! - всхлипнул Шинобу, всем телом подаваясь навстречу его пальцам и губам...
Прекрасное начало выходных, что может быть лучше?
***
- Камидзе, я так скучал! – буквально взвыл непутевый профессор, накидываясь на только вошедшего в преподавательскую коллегу и сгребая того в охапку.
- Профессор! – тут же вскрикнул тот.
Похоже, Мияги все-таки решил свои проблемы, раз вспомнил о нем. Но как же он все-таки назойлив! Лихорадочно размышлял доцент, безрезультатно пытаясь высвободится из удушливых объятий. Привычное начало понедельника, что может быть хуже?
@темы: фанфики
-
-
29.12.2008 в 13:18Мммм... Очень чувственный фик...
-
-
29.12.2008 в 15:44-
-
29.12.2008 в 17:08Рыжая Селедка, я тоже его прекрасно понимаю
-
-
29.12.2008 в 20:08-
-
29.12.2008 в 20:31-
-
29.12.2008 в 22:20-
-
29.12.2008 в 22:24-
-
29.12.2008 в 22:48-
-
10.06.2010 в 13:15