Автор: Victorialiya
Гамма: vates
Категория/Рейтинг: От R до NC 17. Гл. 11 - NC17
Жанр: Романтика, яой, психология, немного юмора
Персонажи. Пары: Усаги-сан / Мисаки
Статус: В процессе. Гл. 11
Размер: Общий размер: Миди. Гл. 11. Мини
Содержание: Во что может перерасти история с разбитой пепельницей? Какие сомнения гложут Мисаки, и всегда ли он в тайне согласен на близость с Усаги, несмотря на все свои сопротивления.
Предупреждение: Автор, в отличие от одного из персонажей, профессиональным писателем не является. AU. Возможен ООС.
Дисклеймер: Персонажи принадлежат автору манги Сюнгину Накамуре. Выражаю огромную благодарность режиссёру Тиаки Кону и всем создателям анимесериала.
Глава 11Глава 11
Акихико сидел в кафе вместе с Мэй, они ждали окончания фотопроб.
– Как хорошо, что я тебя встретила.
– Не то слово, – вздохнул Акихико, нервно постукивая по ручке бежевой чашки.
– Не говори глупостей, испортил бы ребёнку карьеру. Мисаки тебя стесняется.
– С чего ты взяла?
– Ты всегда его смущаешь!
– Слишком долго, – отметил он, поглядывая на часы. – Давно бы отщёлкали и разошлись.
– Сора профессионал, он знает своё дело, не беспокойся.
Последнее слово было явно сказано зря.
– Как это, не беспокойся! По-твоему, я должен сидеть здесь, как дурак, пока он... Да что они там с ним делают!
– Не съедят твоего Мисаки, он уже взрослый мальчик, – усмехнулась Мей. – Тоже мне, моралист. Кто бы говорил.
Акихико нахмурился, замечание явно ему не понравилось. Мало ли, что и с кем он когда-либо делал. Характер такой. За ним числилось немало вещей, которые некоторые люди посчитали бы недопустимыми – оскорбительными, безответственными, развратными. Эгоист с кучей вредных привычек, который заботится только о себе, – так однажды назвал его Сора. Удивительно, как он терпит его столько лет. Наверное, это и называется друг, хотя иногда Акихико так про него не сказал бы. Люди, с которыми тот имел дело, мало чем от него отличались, всегда смотрели, как бы для себя что-то урвать или получить удовольствие. Мисаки был другим. Но надолго ли?
В это время в студии за пару кварталов от кафе старый знакомый Соры отвёл его на пару слов в соседнюю комнату.
– Ну, ты же понимаешь, если мальчик не раскрепоститься, мы его не возьмём, каким бы симпатичным он ни был. Мне нужно полностью знать его данные. Я ещё понимаю, когда девицы стесняются в купальнике дефилировать. Между прочим, модели, которые рекламируют дорогое нижнее бельё, самые высокооплачиваемые. Они должны быть идеальны.
– Кои-сан! На такое он у нас пока не потянет, – усмехнулся тот.
– А почему бы и нет? Надоели мне эти худосочные вешалки. Юноши гораздо приятнее, и с ними проще договориться.
– Ага, особенно твой Джонни. Я бы лучше связался со старой девой.
– Забудь эту истеричку, милый, – Кои, менеджер лет пятидесяти, над лицом которого поработал не один косметолог, манерно махнул рукой. – У Джонни слишком много гонора, будто его пригласили для «Вог» или каталога «Дольче Габбана». Но ты не ответил про мальчика. Ну так как?
– Ок, без проблем. Всё будет.
И вот, Сора фотографирует Мисаки на белом фоне, постепенно прогоняя волнение и неуверенность юноши. Успокаивает, будто урчащий кот, трущийся об ноги. Уговаривает раздеться. Сначала рубашку, потом майку… «Ты что, пришёл в майке на кастинг? Бли-ин! Стесняешься? Давай тогда я тоже что-нибудь сниму», – и тут же обнажается до пояса. Приносит расслабляющего лимонада с каплей ликёра, и кадр за кадром действие продолжается. «Ты молодец, скоро станешь профессионалом, – подбадривает Сора, а Мисаки доверчиво смотрит на него, хлопая зелёными глазами. – Представь, мы снимаем рекламу купальных костюмов!» То жмётся поначалу, но всё-таки поднимает руки. «Давай! Ты на пляже. Греешься на солнышке, это так приятно. Подвигайся, я хочу, чтобы все, не отрываясь, смотрели на тебя. Изобрази, что потягиваешься. Это же весело!» Мисаки смущается и смеётся, но он уже включился в игру и выполняет всё, что говорит ему мастер. Сора стягивает хитростью с него плавки, кидая соломенную шляпу взамен: «А теперь деревенская пастораль!» Мисаки кокетничает, лёгкий румянец, глаза горят.
– Пригласи ко мне этого мальчика… – тихонько шепнул менеджер, прикрывая губы ладонью.
– Ну уж нет, старый педик, – ехидно улыбается Сора и обращается громко к Мисаки: – Дружок, отдохни пока, скоро продолжим.
Мисаки садится со шляпой на стул и, похоже, не спешит одеваться.
– А что мне делать? – Кои-сан продолжает шептать на ухо фотографу. – Ты ко мне давно уже не заходишь, позабыл совсем…
– Да тебе и без меня весело, насколько могу заметить. Деньги творят чудеса.
– Фу, какой ты грубый. Лучше приходи на мою вечеринку вместе со своим новым мальчиком. Я договорюсь насчёт курсов. Похоже, перед нами новая звезда рекламы.
– Курсы это дело. А про рекламу не знаю, захочет ли он. Карьера-то быстротечна, сам знаешь. Новый сезон – новые лица.
– Возможно, Акихико тоже там будет…
– Этого-то я и опасаюсь…
– Что-что?
– Ничего, – улыбнулся тот, издали подмигнув начинающей модели. – Говорю, жду с нетерпением.
Эта и другие сцены из незаконченной книги живо всплывали в памяти. Пока мыл рис, Мисаки уже десять раз отругал себя за то, что залез в компьютер. А сейчас был готов отругать в одиннадцатый: «Вот дурья башка, ну что тебе там понадобилось! Это всего лишь новый роман Усаги, работа у него такая. Тогда почему я так переживаю? Ну, взял первые попавшиеся имена, его главный герой даже не писатель. А парень – мой тёзка. Да я никогда не разделся бы перед посторонними, мне даже на пляже-то стрёмно! А уж реклама трусов… Нет! Это ужасно! У-жас-но!»
Но кое-что больше всего не давало покоя. Зачем Усаги-сан, который так часто говорит о своих чувствах, решил вдруг на страницах книги передать его кому-то другому. Почему он позволяет каким-то непонятным мужикам видеть голым своего возлюбленного! И откуда взялась эта женщина, стремящаяся их разлучить? Как герой Акихико всё это допустил! Значит ли это… Нет-нет, Мисаки уже взрослый мальчик и не станет смешивать ветчину с рыбой, то есть путать новеллы Усаги и реальную жизнь.
Раздался грохот падающего предмета и недовольные возгласы.
Мисаки, запыхавшись, влетел в комнату.
– Что случилось? Усаги-сан, ты не…
Возле него на полу валялся какой-то журнал и разбитая пепельница. Её содержимое – тёмно-серая грязь и окурки – разлетелось по сторонам, испачкав брюки Усаги. – Фу-у! Какая гадость! И обидно-то как…
– Раз уж пыль вытирал, мог бы заодно и окурки выкинуть, – отряхиваясь, недовольно проворчал Акихико, – К слову, ты ещё не поставил книгу на полку. А врать нехорошо!
Сердце у Мисаки ушло в пятки, он предпочёл ничего не объяснять.
– Извини-извини! Я всё исправлю! Я сейчас! – и кинулся собирать осколки. – Ты не поранился?
Он посмотрел на Усаги снизу вверх большими испуганными глазами:
– С тобой всё в порядке?
Акихико поднял его за плечи и крепко прижал к себе:
– Мисаки, прости меня.
– Ты чего? Я же тебя испачкаю! – было дёрнулся тот, но Усаги обнял ещё крепче. Осколки керамической панды выскользнули из рук и с глухим звуком ударились об пол.
Мисаки вздохнул, положив голову любимому на грудь. Странный он всё-таки.
Тепло объятий, давно уже ставших родными, согревало и успокаивало. Усаги-сан добрый. Он может быть очень нежным, но иногда его просто накрывает дурное настроение. А с кем не бывает?
Так они стояли какое-то время, прижавшись друг к другу. Мисаки слушал биение его сердца через лёгкую ткань рубашки и невольно потёрся об неё щекой. Можно было простоять так ещё долго, наслаждаясь близостью, если бы не рассыпанный пепел и старые окурки, от которых тянуло кисловатым противным запахом.
– Надо будет здесь всё подмести. А ещё переодень брюки, я их попозже вычищу. Может, придётся застирать.
– Давай начнём со второго, – тихо сказал Усаги, неожиданно лизнув его ухо.
Мисаки вздрогнул и не успел сообразить, как тот уже опустился на корточки и задрал его футболку.
– Но пепельница… Руки грязные…
– Так даже лучше, – лукаво улыбнулся тот и, чмокнув в губы, потянул за собой на диван.
Мисаки подчинился. Это было немного неожиданно и неловко, но внизу живота уже зародилось приятное щекочущее чувство. Нет, он не думал и ничего себе не представлял. Тело реагировало само, отзываясь на желание нежности. Одно расстраивало, руки некуда было деть. Нельзя же после того, как возился на полу, вытереть всё об одежду и тем более прикасаться к любимому.
Усаги тем временем почти полностью снял с него майку, почему-то оставив её на локтях Мисаки, поднятых над головой.
– Что ты делаешь? – озадачился тот.
– Проверяю твою любовь к чистоте, – сказал он, ничуть не смутившись, и одарил приоткрывшийся от удивления рот поцелуем.
Мисаки лёг на спину, увлекаемый напором ласк.
«Почему бы иногда не пойти навстречу? Разве так сложно?» – звучали в голове знакомые слова. – А почему в такой момент вспоминается Эри? – удивился он. – Это же моя с Усаги личная жизнь! Может и ничего, что у меня с ним всё так… странно», – тяжеловато думать, когда мягкие волосы нежно щекочут шею.
Мисаки вздохнул от удовольствия, когда тёплые губы коснулись его ключицы. Дурацкие книжки, подозрительные звонки – всё это и многое другое показалось невообразимо далёким. Есть только он и Усаги, только здесь и сейчас. Быть с ним. Досадовать о невозможности опустить начавшие затекать руки, но отдаваться порыву и утопать в обжигающей нежности. Закрывая глаза, смущаться. Возмущённо постанывать, но позволять ему делать с собой всё, что заблагорассудится. И принимать этот миг таким, как он есть, мечтая о том, чтобы время остановилось.
Усаги-сан нежно гладил плечи Мисаки. Целовал его самые чувствительные места, с наслажденьем ловя едва заметную ответную дрожь. Руки, беззащитно сведённые над головой, пылающее лицо и соблазнительно приоткрытые губы – всё это так привлекало, звало к себе. Нежно поцеловав живот и, как будто бы собираясь спускаться ниже, Усаги остановился.
Мисаки замер. А вдруг что-то не так. Но открывать глаза не хотелось. Слышно было дыхание, тёплые руки легли на грудь.
– Мисаки… я люблю тебя.
Тот всхлипнул и тихонько подался навстречу. Ответа на такие слова не требовалось.
– Посмотри на меня, – прошептал Акихико и провёл кончиками пальцев вниз до выступающей косточки сбоку в самом начале бёдер.
– Мисаки…
Реагировать не хотелось даже на собственное имя.
– Если хочешь, чтобы я продолжил, ты должен открыть глаза…
Он напрягся, словно кто-то подкрался к нему с ушатом холодной воды. Этого ещё не хватало! Ну, зачем! Мало того, что он лежит сейчас с запрокинутыми за голову руками и обнажённым верхом. Только-только удалось расслабиться и, наконец, перестать чувствовать себя так непристойно и глупо!
– Мисаки… – вкрадчиво прошептал Усаги-сан, – посмотри на меня. Как же я пойму, чего же ты хочешь? Обнять? Поцеловать? Или, может быть, приласкать твой член?
От последних слов по телу прокатилась волна возмущения, а может быть, возбуждения… Зачем спрашивать, всё же и так понятно!
Но тот словно знать ничего не хотел, продолжая свою игру.
– Посмотри на меня. Это же так просто!
Просто? Для Мисаки это было совсем не просто. Особенно после того, как рука, будто случайно, задела его пах. Он зажмурился что было силы. Страшно открыть глаза. Тяжело и мучительно, словно от этого одного действия завесила его жизнь. Усаги-сан стал мужским воплощением прекрасной медузы Горгоны, бросить взгляд на которую означало бы превратиться в камень. Только всё тело было уже почти что парализовано неуместными странными просьбами. А Усаги неудержимо манил к себе своим обжигающим магнетизмом.
Мисаки замотал головой из стороны в сторону и, ёрзая, попытался подняться. Надо хотя бы отвернуться от него, раз уж поблизости нет щита или зеркала. Но, как ни старайся, образ Усаги отчётливо вырисовывался перед глазами. Вот, он сидит, возвышаясь над ним. Наверное, полы рубашки открывают крепкую грудь. Может быть, даже расстегнуты брюки. Слышно, как Усаги вздыхает и кладёт локоть на спинку дивана.
– Ми-са-ки, ... – снова прозвучало негромко.
Сердце отчаянно билось, чувствуя этот взгляд, влюблённый и вожделеющий, с лёгкой высокомерной усмешкой. Пульсирование в паху уже не столько вызывало приятное волнение, как раздражало.
– … посмотри на меня, – отрезвляющее, вроде бы ласковое, но такое жестокое.
Они так давно по-настоящему не были вместе. Неделю. Может быть, две или больше. Но Мисаки казалось, что уже целую вечность. Он так хотел, так ждал! И опять дурацкие игры. Зачем? Неужели без них нельзя?
«Значит, сам по себе я… его больше не интересую».
Обида комом подкатила к горлу. Губы дрожали, а на глаза сами собой стали наворачиваться слёзы. Так больно и глупо. Он повернулся на бок и, скомкав злосчастную футболку, швырнул её на пол. Хотел встать, но Усаги перехватил его, перевернув на живот.
– Отпусти, – тихо попросил Мисаки, но любимый мучитель прижал его сверху своим телом.
Что же теперь делать? Уткнувшись в подлокотник, он шмыгнул носом, надеясь, что не расплачется. Это было бы очень стыдно. Всё равно, что проиграть окончательно, показав, что не может справляться с собой. Безотказен, как глупая школьница. Неприятно и так обидно, что не хочется уже вообще ничего.
Он с силой напряг руки, надеясь освободиться, но тут же почувствовал ответное давление на плечах.
«Ну почему я не такой сильный!»
Тёплые губы легонько прихватили мочку уха.
– Подожди, – чуть слышно прошептал Усаги, и что-то тоскливо сжалось внутри.
Мисаки не знал, хотел ли он ждать теперь. Всё смешалось. Да, он ждал и желал любви, но не так это должно было быть! Не так! Солёные капли беззвучно текли по щекам. Тихонько слизывая языком эту горечь, он пытался успокоить дыхание и привести сознание к чему-нибудь определённому. Только что приводить, если мыслей уже не разберёшь, одни сплошные эмоции. Они требовали кричать, целовать, бить, обвинять и шептать о любви, срываясь в неуправляемый штопор.
Липко и жарко прижимаясь всем телом, Усаги носом зарывался в его волосы. Рука опустилась вниз, к самому заветному месту. Когда же Мисаки стал более податливым, тот ослабил хватку. Легкие поцелуи скользили по лопаткам и вдоль позвоночника, спускаясь всё ниже.
Желание любимого человека – в самой этой фразе уже заключалось взаимность. Любимого и ненавистного, родного и непонятного. Может быть, это Мисаки всё для себя выдумал? Какой же Акихико Усаги-сан? История их отношений напоминала бульварный роман, изощрённый бред, записанный в книгах их судеб.
«Мы. Двое. Вместе. Зачем ему это? – от горечи сжалось сердце. – Почему именно я? Усаги мог выбрать кого-нибудь… опытнее. Или хотя бы постарше», – мысли, которые он сам посчитал глупыми, настойчиво лезли на ум. Может быть, потому что от ласки становилось всё тяжелее. Расслабиться не получалось, и не было сил терпеть. Проклятое непослушное тело реагировало по-своему, совсем ему не подчиняясь. Плоть внизу стала уже совсем твёрдой и неприятно упиралась в диван. А душа переполнялась щемящей болью, которая вот-вот готова была выплеснуться в истерику.
Нет, сегодня ничего не получится. Лучше всё прекратить.
Но Усаги был противоположного мнения. Он приподнял его бёдра.
– Усаги... – голос его дрожал.
– В чём дело? Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Мисаки вцепился ногтями что есть силы в подлокотник и до крови прикусил губу, но предательские слёзы всё равно брызнули с новой силой.
– Нет! Не так!
– А как ты хочешь, чтобы мы это сделали…
– Никак! Никогда! Я ненавижу тебя! Отпусти меня! Отпусти! – захлёбывался он в рыданиях, мысленно проклиная всё на свете.
Усаги испугался и быстро повернул его к себе. Закрывая лицо руками, Мисаки сгорал со стыда, но был не в силах остановиться.
– Я ненавижу! Ненавижу тебя! – Он в слезах кинулся к нему в объятия и уткнулся в шею.
– Постой. Подожди! Успокойся! – Сильные руки Акихико тут же обхватили его. – Если не хочешь, не говори, – шептал он, – только знай, я люблю тебя. Ну, прости, если в чём виноват...
– Скажи, – начал тот, подавляя всхлипы, – я тебе… Я тебе… надоел?
Звук собственного голоса в тишине показался непривычным, каким-то чужим, и вдруг стало страшно. Что, если Усаги ответит «да»? Готов ли он это услышать? На самом деле совсем не хотелось знать правду, пусть будет как есть, хотя бы ещё ненадолго. Но слова не возьмёшь назад.
– Что?
Внутри у Мисаки всё замерло. Насмешка? Удивление? Или… Он ещё крепче прижался к любимому, как будто в последний раз.
– Пожалуйста, только не смейся!
– Кто тебе это сказал?
– Никто, – сдавленно прошептал он.– Я сам. Это так, да?
Усаги нежно погладил по голове и вздохнул. Зачем он это делает? Почему просто не скажет привычных слов? Секунды идут слишком медленно. Невыносимо.
– Ты опять напридумывал себе глупостей! – произнёс Усаги-сан после паузы, и Мисаки готов был поклясться, что он улыбнулся. – Это всё бред, слышишь? Если я говорю, что люблю человека, он никогда не надоест мне!
На мгновение замерло сердце. Правда? Уже безразлично. Очень хочется верить, а не поверить просто невозможно, его Усаги не врёт.
Сделав глубокий вздох, он тихо шепнул в ответ:
– Я тоже. Тебя. Люблю.
Тем временем пальцы уже действовали внизу. Только сейчас он заметил, что упирается бедром в нечто твёрдое. Голова немного закружилась, и появилось неприличное желание, которое Усаги тут же без лишних слов воплотил в реальность.
Когда он оказался внутри, Мисаки вздрогнул и застонал.
– Тебе не больно? – Усаги слегка отодвинулся.
– Мне… хорошо… – прошептал он, всё ещё всхлипывая.
После нескольких плавных движений Мисаки дёрнулся и, закусив губу, чтобы не вскрикнуть, прижался лбом к плечу любимого.
– Я тоже соскучился, – улыбнулся тот, растирая по животу вязкую жидкость. – Но ведь мы с тобой только начали, правда?
– Угу, – беспомощно кивнул он.
В родном голосе звучали тёплые нотки, приятно отзывающиеся внутри, и Мисаки понял, что беспокоиться не о чем.
– Я сделаю всё, что ты пожелаешь, – прошептал Усаги, вытирая с его лица остатки слёз. – Только об одном не проси. Запомни, я ни за что никогда не смогу разлюбить тебя.
Когда они, обнажённые и усталые, лежали на небольшом диване, на улице было уже темно.
– Пора включить свет, – заметил Мисаки.
Акихико приподнял голову:
– Ты куда-то торопишься? Или уже перестал стесняться…
Тот фыркнул.
– Ничего подобного! Я просто проголодался!
– О, да! Ты потерял много сил и протеина.
– Пошляк!
– Ах, раз так, тогда будем ужинать, – бодро ответил он, как ни в чём не бывало.
Усаги встал, аккуратно переложив Мисаки, и через пару секунд комнату залил свет.
Раздались недовольные вопли.
– Блин! Ну, Усаги ж сан! Одень брюки!
– Не одень, а надень, – машинально поправил тот. – Как ты не можешь запомнить! И кое-кто, между прочим, собирался их чистить…
– Да какая разница!
– Очень даже большая. Попробуй вместо слова «брюки» подставить «Мисаки».
Тот на минуту задумался.
– Всё равно не понимаю!
– Ну как же, – Усаги присел с ним рядом и хитро улыбнулся. – «Я одеваю Мисаки» или «я тебя на…»
– Придурок! – Мисаки ударил его скомканными штанами. – Извращенец! Пошляк!
– Заметь, ты сам это начал! – смеялся тот, стараясь перехватить его руки, которые уже колотили куда попало.
– Я пойду, принесу веник. Эй! Уйди, противный!
– Ну уж нет! Сегодня не убежишь!
Усаги навалился на него и, поймав за подбородок крепко поцеловал. Мисаки не сопротивлялся, сегодня он понимал, что это всего лишь игра.
@темы: фанфики, Акихико / Мисаки